Он сидел, обложенный
подушками и плотно завернутый в меховой плащ; вокруг постели стояли
жаровни на высоких треножниках, но герцога несмотря на это бил озноб.
- Подойди сюда, дочь, - велел он тихим усталым голосом, со свистом
вырывавшимся из горла вместе с дыханием. - Ты знаешь, что произошло.
Сердце у меня горит, словно под ним разожгли костер, а тело будто сковано
льдом. В суставах такая боль, точно в каждую кость воткнули по игле. Это
работа колдуна.
- Работа колдуна, тут сомнений быть не может, - подтвердил Джискорл,
узколицый оруженосец, стоявший подле кровати. - И нет нужды гадать, что
это за колдун. Говорят, он бродит по окрестным лесам и ведет беседы с...
кое с кем, - добавил он, пристально и подозрительно глядя на Ивриану.
Волна боли захлестнула герцога.
- Нужно было прибить звереныша на месте, - прохрипел он и взглянул на
Ивриану. - Послушай, дочь, тебя видели в лесу недалеко от места, где был
убит старый колдун. Люди считают, что ты разговаривала с этим молокососом.
Облизнув губы, Ивриана попыталась что-то сказать, но лишь
отрицательно покачала головой. Она ощущала на себе испытующий взгляд отца.
Внезапно он поднял руку и схватил девушку за волосы.
- Я уверен, что ты с ним в сговоре! - Его шепот прорезал тишину, как
ржавый нож. - Ты помогла ему напустить на меня порчу. Признавайся!
Признавайся немедленно! - Герцог сунул дочь щекой в ближайшую жаровню, так
что у девушки задымились волосы и ее "Нет!" прозвучало дрожащим воплем.
Жаровня покачнулась, но Джискорл поправил ее. Сквозь крик Иврианы
послышался рык герцога: - Твоя мать однажды держала в руке горячие уголья,
чтобы доказать свою невиновность.
Призрачное голубое пламя побежало по волосам Иврианы. Герцог
оттолкнул ее от жаровни и упал на подушки.
- Уберите ее отсюда, - в конце концов с усилием, едва слышно
прошептал он. - Она трусиха и не осмелится причинить вред даже мне. А ты,
Джискорл, пошли побольше людей на лесную охоту. Они должны отыскать его
логовище до рассвета, или мое сердце разорвется, пока я терплю эту боль.
Джискорл грубо подтолкнул Ивриану к двери. Она съежилась и, едва
сдерживая слезы, выскользнула из комнаты. Ее щека горела от боли. Она не
заметила странной задумчивой улыбки, с которой наблюдал за ней узколицый
оруженосец.

Ивриана стояла в своей комнате подле узкого окошка и наблюдала, за
снующими туда и сюда кучками всадников, факелы которых мерцали, как
блуждающие огоньки в лесу. В замке царило таинственное оживление. Ожили,
казалось, даже его камни, чтобы разделить страдания хозяина.
Ивриану неудержимо тянуло к одному месту, находящемуся где-то там, в
темноте. Она снова и снова вспоминала, как однажды Главас Ро показал ей
маленькую пещеру на круче холма и сказал, что когда-то там совершались
запретные колдовские обряды. Она поглаживала то шрам на щеке, напоминающий
серп, то выжженную прядь волос.
Наконец ее тревога и стремление убежать в ночь сделались
нестерпимыми. Не зажигая огня, девушка оделась и приоткрыла дверь спальни.
В коридоре, похоже, никого не было. Вжимаясь в стены, она добралась до
лестницы и побежала вниз по взгорбленным каменным ступеням. Чьи-то шаги
заставили ее спрятаться в нишу: мимо с угрюмыми лицами в спальню герцога
прошли два егеря. Они были все в пыли и после долгой езды двигались
неуверенно.
- В такой тьме его не найти, - пробормотал один из них. - Это все
равно что охотиться в погребе на муравьев.
Второй кивнул.
- А колдуны умеют переставлять ориентиры и скручивать в кольцо лесные
тропинки, так что погоня ходит по кругу.
Как только они прошли, Ивриана бросилась в большую залу, темную и
пустую, а из нее - в кухню с высокими кирпичными печами и сверкающими в
полумраке громадными медными котлами.
Во дворе повсюду горели факелы и царило оживление: конюхи приводили
свежих лошадей и уводили уставших, однако Ивриана надеялась, что благодаря
охотничьему костюму ее никто не узнает. Держась в тени, она стала
пробираться к конюшням. Когда девушка вошла в стойло, ее лошадь тревожно
заржала, но Ивриана тихим шепотом успокоила ее. Через несколько минут она
уже вела оседланную лошадь к полям позади замка. Всадников вокруг видно не
было, и девушка, вскочив в седло, понеслась в сторону леса.
В душе у нее бушевало смятение. Почему ей достало смелости зайти так
далеко, она могла объяснить себе только волшебным и неумолимым притяжением
заветного места в ночи - пещеры, относительно которой ее предостерегал
Главас Ро.
Углубившись в лес, Ивриана внезапно осознала, что отдается на милость
тьмы и навсегда оставляет мрачный замок и его обитателей. За густой
листвой звезд почти не было видно. Она отпустила поводья, надеясь, что
лошадь сама привезет ее куда нужно, и не ошиблась: через полчаса перед нею
открылась неглубокая ложбина, которой можно было доехать до пещеры.
И тут ее лошадь впервые забеспокоилась. Она начала то и дело
артачиться и всхрапывать от страха, не желая бежать по ложбине. Вскоре она
сменила рысь на шаг, а еще через несколько минут остановилась как
вкопанная. Прижав уши, животное дрожало всем телом.
Ивриана спешилась и пошла дальше. В лесу стояла торжественная тишина,
как будто все животные, птицы и даже насекомые покинули его. Тьма впереди
была почти осязаемой, казалось, протяни руку - и наткнешься на стену из
черных кирпичей.
И тут Ивриана различила зеленоватый свет - слабый, едва заметный, как
при рождении утренней зари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66