Даже лава из реторт начала застывать, а стол перестал дымиться.
Их безумие и ярость исчезли - испарились до последней красной искорки
в глазах, насытившись даже сверх меры. Убивать Кроваса или кого-нибудь еще
из воров им уже хотелось не больше, чем прихлопнуть муху. Внутренне
ужаснувшись, Фафхрд вспомнил жалкое личико мальчугана, которого он убил в
приступе неистовой ярости.
Души друзей переполняло горе, которое не только не утихло, но стало
даже глубже, - горе, да еще растущее отвращение ко всему, что их окружало
- к мертвецам, перевернутой вверх дном лаборатории мага, к Дому Вора, ко
всему Ланкмару до последнего зловонного закоулка и окутанной туманом
верхушки крыши.
Зашипев от гадливости. Мышелов выдернул Скальпель из трупов обоих
грызунов, вытер его о первую попавшуюся тряпку и вложил в ножны. Фафхрд
тоже наскоро обтер Серый Прутик и последовал примеру Мышелова. Затем
друзья подобрали свои кинжалы, когда рассеялась паутина, но лишь мельком
взглянули в место, откуда торчал нож Вланы. Однако на столе они увидели ее
отделанный серебром кошелек из черного бархата и пояс, наполовину залитый
лавой, а также принадлежавшую Ивриане шкатулку из голубой эмали,
инкрустированной серебром. Друзья высыпали из них камни Дженгао и забрали
их с собой.
Не проронив ни звука, как и в те минуты, когда огонь пожирал уютное
гнездышко Мышелова позади "Угря", но чувствуя еще большее родство душ, еще
более сильную привязанность друг к другу, друзья понурившись, медленными,
усталыми, чуть ускоряющимися шагами вышли из лаборатории мага и двинулись
по устланному толстыми коврами коридору, мимо дубовой, обитой железом
двери комнаты с картой, мимо других запертых молчавших дверей - весь Цех
явно находился в ужасе от Христомило, его заклинаний и крыс, - еще немного
быстрее спустились по гулкой лестнице, прошли по нижнему коридору с голым
полом мимо закрытых, мирных дверей, стараясь ступать помягче, но все равно
почему-то громко топоча, затем под опустевшей, выжженной нишей над дверью
и, оказавшись на Грошовой, повернули налево, к северу, поскольку так было
ближе всего до улицы Богов, а там свернули направо, к востоку - не
встретив на широкой улице ни живой души, кроме тощего, сутулого мальчишки,
который уныло мел землю перед винным подвальчиком в тусклом розоватом
свете зари, неспешно сочившемся с востока, да нескольких храпящих и
сопящих фигур, валявшихся в канавах и под темными портиками - да, они
свернули по улице Богов направо, к востоку, потому что путь этот вел к
Болотной заставе, откуда начиналась Насыпная дорога через Великую Соленую
Топь, и, значит, через Болотную заставу друзья могли быстрее всего уйти из
великого и славного города, который стал им теперь настолько отвратителен,
что они не могли оставаться в нем ни на один пронзительный, свинцовый удар
сердца дольше, чем нужно - города их возлюбленных призраков, с которыми им
уже не суждено было свидеться.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66