Я всегда стремился и стремлюсь помогать им всем, чем могу. Делаю это прежде всею как человек…
София опустилась на диван и откинула голову на спинку. Аргиряди молча мерил шагами комнату, бесшумно ступая по ковру. Сердце Софии сжалось… Часы в гостиной пробили десять. И снова наступила мучительная, напряженная тишина. Девушка посмотрела на отца. Тот стоял у окна, всматриваясь в темноту. София встала, взяла свечу и зажгла ее от лампы. Потом подошла к отцу, положила руку ему на плечо и, поднявшись на цыпочки, поцеловала его.
– Спокойной ночи, папочка…
Аргиряди обернулся. Пристально поглядел в глаза дочери, словно пытаясь прочитать там поддержку себе.
– Спокойной ночи, Софи… – и поцеловал ее в лоб.
София вышла из комнаты, быстро пересекла коридор и открыла дверь своей спальни. Сквозняком задуло пламя свечи, и сразу же со всех сторон подступила темнота. Девушка стояла беспомощная, ничего не различая во мраке, чувствуя, как в жизнь ее врывается что-то новое, непреодолимое, которое судьба бросала ей как вызов.
5
В дверь постучали.
– Войдите, – сказал Амурат-бей, не отрывая взгляда от карты. Это был его адъютант. Он поздоровался и доложил:
– Со станции пришло сообщение, что утренним поездом из Эдирне прибыли Хюсни-бей и Стефанаки-эфенди. Что прикажете делать?
– Хюсни-бей… – чуть прищурясь, повторил Амурат. – Вели послать за ними фаэтон и выдели охрану. Пусть заедут сначала сюда.
Адъютант вышел.
Амурат не сразу вернулся к работе. Хюсни-бей был из приближенных Мидхат-паши. К тому же он единственный из окружения великого везиря поддерживал связь со всеми гарнизонами в стране. Это был очень способный человек. Амурат-бей думал, что и при новом режиме он пойдет в гору, однако получилось иначе. Как видно, бей имел в виду что-то другое, потому что стоял несколько в стороне от событий. В настоящее время ему поручали лишь кое-какие технические задачи в провинциях империи. Другой – Стефанаки, Стефан Данов, был сыном здешнего помещика. Амурат знал, что он служит чиновником в Государственном совете. Амурат недолюбливал этого человека – ему претили нескрываемая угодливость и раболепие Стефана. Как видно, именно благодаря этим своим качествам, Данов и пользовался благоволением самых влиятельных кругов столицы.
Амурат вновь склонился над картой. Его металлическая линейка медленно легла поперек синей ленты Дуная. В сознании опять возник вопрос, давно не дававший ему покоя. Где русские попытаются форсировать реку. У Видина? Но там стоит войско Осман-паши, и неприятель вряд ли рискнет разгрызть самый крепкий орех. Тем более, что в районе Видина вдоль всего берега тянутся надежные артиллерийские укрепления. Значит, у Никополя? Но там очень крутой берег… Линейка поползла вправо, миновала Свиштов и продолжала двигаться к Русчуку. Здесь противоположный берег отлично просматривался, и противник просто не мог сосредоточить крупные силы. Вероятнее всего, удар готовился в районе Оряхово или Сомовита. Берег там довольно пологий, а лес, тянущийся на противоположной стороне, – отличное прикрытие для противника. Амурат-бей устало задумался, потом обвел кружками несколько звездочек – ими были отмечены береговые укрепления.
Резкий стук в дверь заставил его поднять голову.
– Миралай Хюсни-бей, – доложил адъютант и отступил в сторону.
В проеме возникла грузная, бесформенная фигура Хюсни-бея. Из-за его плеча выглядывало румяное, рано заплывшее жиром лицо Стефана Данова.
– Добро пожаловать! – Амурат поднялся, вышел из-за стола и приветливо поздоровался с гостями, пожав каждому руку.
Хюсни-бей вяло ответил на рукопожатие, затем, тяжело отдуваясь, опустился на стул. Стефан подождал, пока Хюсни сядет, и уселся рядом.
– Что бы там ни говорили, – Хюсни-бей вытер пот со лба, – но путешествие на поезде не из приятных. Разумеется, на фаэтоне я бы ехал из Эдирне сюда три дня, но зато сам себе хозяин. Захочешь есть – остановишься, пожелаешь отдохнуть в тени – выбирай дерево поразвесистей. Или родниковой водички попить – пожалуйста… А самое главное – ни тебе дыма, ни грязи. А то будто в трубу запихнули… Но, что поделаешь… Новые времена – новые нравы… – Хюсни-бей расстегнул воротник зеленого мундира и, еще раз отерев пот со лба, посмотрел на карту, разложенную на столе.
– Ну? И что ж здесь происходит? – спросил он Амурат-бея.
– Пока нормально, – ответил тот. – Я послал донесение о вооружении. Если хочешь, можешь с ним ознакомиться… Но здесь, – Амурат тяжело опустил ладонь на карту и исподлобья взглянул на Хюсни-бея. – Здесь что происходит…
– Здесь отвечают другие, – спокойно возразил гость, поудобнее устраиваясь в кресле. – Пусть обо всем позаботится Махмуд-Надим-паша, продавший душу тому русскому шпиону Игнатьеву…
– Грех есть грех, – заметил Амурат. – Но сейчас речь идет о судьбе всех нас…
Хюсни-бей хотел возразить, но вспомнил о присутствии Данова. Поэтому, вздохнув, проговорил:
– Ты не беспокойся. Не такие уж они страшные эти русские, как хотят казаться. Говорили, что до лета выйдут к Стара-Планине, но вот уже июнь, а их еще у Дуная не видно.
Амурат бросил вопросительный взгляд на бея.
– Но ведь ты же отлично знаешь, что все это время русские не сидели, скрестив руки.
– Что бы они там ни делали, \раньше августа не станут форсировать Дунай, а до тех пор много воды утечет.
Хюсни-бей помолчал немного, потом, подняв брови, сказал:
– Есть и кое-что другое. Русские теряют поддержку. На этих днях пруссаки, которые больше всего поддерживали Игнатьева в вопросе о Лондонском протоколе, согласились с лордом Дерби, что на конференции дали маху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130