Следует принять строжайшие меры по сохранению порядка, особенно возле железнодорожных линий. И так как мы взяли на себя определенные обязательства в этой войне и в связи с этим подвергаем себя известному риску, я, как представитель моего правительства, должен задать вам вопрос: выполните ли вы наши рекомендации или нет? Остальное – это наш частный с вами разговор… Наступило короткое молчание. Перестали раздаваться и шаги по кабинету.
– Ваши рекомендации будут выполнены, господин Блэнт, – сухо, но отчетливо произнес Амурат-бей.
Снова послышались шаги.
– Хорошо, – прозвучал довольный голос, – будем надеяться, что остальное сделает Сулейман-паша. Какие поступают от него сведения?
– Первые части прибудут в Тырново-Сеймен сегодня к полудню, – ответил Амурат-бей. – Вот план их перевозки по железной дороге. В Тырново-Сеймен достаточно и средств транспорта, и продовольствия…
Вновь наступило молчание. Вероятно, англичанин изучал план.
– Так… – снова послышался его голос. – Я уезжаю… И так как мы любим, чтобы везде была полная ясность, сообщаю вам, что еще сегодня я пошлю рапорт моему правительству относительно положения в Румелии. Что касается уточненных с вами мер, то я буду следить за их выполнением…
Они подошли с другой стороны к двери. Амурат-бей открыл ее. Грозев встал. На пороге появился высокий мужчина в сером дорожном костюме. Лицо его было покрыто легкой краской. Линии лба и подбородка выдавали силу воли и твердость характера. Редкие с сединой бакенбарды и волосы на прямой пробор довершали общее впечатление достоинства и самодовольства. По сравнению с ним Амурат-бей выглядел бледным и неуверенным.
У двери их ждал адъютант. Блэнт обернулся, протянул руку, попрощался и ровным шагом направился по коридору к выходу.
Амурат-бей только сейчас заметил Грозева.
– Вы ко мне, господин? – спросил он сухо.
– Да. Я отниму у вас совсем немного времени, – деловито ответил Грозев.
– Войдите! – Амурат-бей прошел в кабинет.
Это была угловая комната с окнами, выходящими на улицу, светлая и просторная. Над письменным столом висела карта Европейской Турции с немецкими надписями – вероятно, венское издание. В различных местах по эту сторону Дуная были нарисованы красные круги, означавшие, быть может, главные сосредоточения войск.
– Садитесь, – Амурат-бей указал Грозеву на кресло, а сам принялся собирать разбросанные по столу рулоны топографических карт. – Вероятно, вы обращаетесь ко мне в связи с какими-нибудь торговыми вопросами?
– Вы знаете, – произнес спокойно Грозев, – что как компания «Шнейдер», так и «Восточная режия» имеют в Румелии имущественные интересы. Отвечаю за них я. Создавшееся ныне положение требует, чтобы я установил личный контакт с центральным правлением «Восточной режии» в столице. Однако в связи с введенными ограничениями на поездки по железной дороге мне необходимо разрешение.
Амурат-бей слушал его молча, склонившись над разложенной на столе картой. Когда Грозев умолк, он взглянул на него и сказал:
– Разрешение будет вам немедленно выдано. Но, думаю, ваше беспокойство напрасно. Вам должно быть ясно, что успех русских носит временный характер. Турецкая армия в состоянии справиться с положением.
Выпрямившись, Амурат-бей продолжал:
– Независимо от этого, я подпишу вам разрешение, благодаря которому вы можете добраться до столицы и вступить в контакт с вашими людьми.
Амурат-бей позвонил в бронзовый колокольчик, стоявший на столе, и в дверях тут же вырос адъютант.
– Выдайте на имя этого господина разрешение на поездку по железной дороге до Константинополя, – распорядился Амурат-бей и, повернувшись к Грозеву, прибавил: – Можете выехать еще сегодня, – он взглянул на часы, – через два часа.
– Благодарю вас, – сказал Грозев и, взяв саквояж, направился к двери.
Амурат-бей сдержанно кивнул, затем снова устремил взгляд на лежащие на столе документы.
16
Поезд прибыл в Тырново-Сеймен после полуночи. Несмотря на поздний час, на перроне царило оживление. Перед зданием вокзала и дальше по всему темному полю горели костры солдатских биваков. Возле стен здания тоже расположились солдаты, они спали, накрывшись шинелями.
Под фонарем у входа стоял турецкий офицер. Грозев решил, что с ним можно заговорить. Приблизившись, он спросил по-французски:
– Извините, господин офицер, я журналист, где бы я здесь мог переночевать?
Офицер явно не знал французского. Подняв брови, он беспомощно огляделся вокруг и пробормотал по-турецки:
– Чего надо этому?…
Кивнув Грозеву, он вошел в здание вокзала.
Из глубины зала показался чиновник компании в короткой пелерине с фонарем в руке. Грозев повторил по-французски свой вопрос. Чиновник, черноглазый армянин, учтиво кивнув, сказал:
– Военный комендант отдаст необходимые распоряжения.
И вместе с другим вышел. Оба скрылись за углом. Грозев остался один. Над биваками поднимался светлый дым. Откуда-то доносилось конское ржание, скрип телег. В темноте громко пыхтел паровоз.
Это был турецкий лагерь Тырново-Сеймен. Отсюда Сулейман-паша собирался направить удар на север.
Грозев снова оглядел бескрайнюю равнину, и она показалась ему удивительно красивой с догорающими на ней кострами, с непонятными ночными звуками.
Из-за угла появился комендант – сонный турецкий поручик в расстегнутом мундире, без пояса. За ним шел чиновник.
Офицер не отличался особой деликатностью. Взяв у чиновника фонарь, он поднес его к лицу Грозева и, внимательно его оглядев, сказал на ломаном французском:
– Ваши документы…
Грозев вынул из кармана зеленый журналистский билет Жана Петри и протянул его офицеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130