был готов появиться на свет, но мысли, беспокойные
мысли мучили молодую женщину.

"Мое будущее, - размышляла Лина, - конечно же будет связано с мужем, семьей
и этим ребенком, - и пока Лина была сама собой, эти мысли казались ей
естественными, но как только менялось е состояние, е охватывала паника
. -
Я должна попросить политического убежища". Лина вбивала себе в голову эт
у
непривычную, неизвестно откуда взявшуюся мысль. Однажды, когда за окном

собралась кромешная темнота, она вышла в коридор и подошла к дежурной.

- Я хочу сделать заявление, - сказала Лина.

- Вы чем-нибудь недовольны? - спросила дежурная.

- Нет, я всем довольна, но это будет заявление политического характера.

Дежурная на мгновение задумалась, затем вытащила из ящика чистый лист
бумаги и протянула его беременной женщине. Лина взяла бумагу, вернулась
в
палату и легла на кровать, она включила настольную лампу, достала вечное

перо и написала заявление на немецком языке. Две недели путешествовала

бумага по советским правительственным каналам. Никто не мог понять, поче
му
женщина из благополучной страны просит политического убежища в стране,

ведущей такую изнурительную войну. Представитель МИДА кадровый сотруд
ник
МГБ так и не понял, какая причина подвигла благополучную швейцарку на та
кой
серьезный шаг.

- Муж Ваш знает о Вашем решении? - спрашивает сотрудник, и Лина качает
головой. - Но он - то наверняка не поддержит Вас.

- Ну и пусть не поддержит, мне все равно. Чувствую, что должна остаться
здесь. Эта страна станет моей новой родиной, за ней будущее, она сформируе
т
облик нового мира.

- Вы принадлежите к какой-нибудь партии? - спросил представитель советско
й
власти, голос его звучал неуверенно.

- Есть только одна партия, к которой с радостью примкнет каждый прозревши
й.
Это партия труда.

Слова сами собой срывались с Лининого языка, едва ли она понимала, что
говорит, в данную минуту звук е голоса отражался в е голове и исчезал, не

оставляя следа, разум е был пуст, как никелированный барабан.

"На шпионку она не похожа, значит, это сумасшедшая", - подумал
представитель режима, покидая здание родильного дома.


Глава четырнадцатая.

Спал окруженный колючей проволокой лагерь. Время от времени прожектора

пробегали по металлической сетке, тень от которой лежала на легком снегу
.
Стыли на вышках тяжелые пулеметы, готовые в любую минуту разорвать на ку
ски
черную усеянную звездами безотчетную пустоту ночи. Вдалеке за оградой л
агеря
на железнодорожной развязке чавкали буферами сгоняемые в состав товар
ные
вагоны. Ещ„ дальше за железнодорожным перегоном начиналось асфальтиро
ванное
шоссе, ведущее к поселку, в котором жил обслуживающий персонал. В несколь
ких
П-образных аккуратных домах горели окна. Александр сидел за письменным с
толом,
на котором стояло шато двадцать восьмого года и лежали рассыпанные в
беспорядке игральные карты. Он стряхнул пепел и взял первую лежавшую с к
раю
карту, перевернув е„, он увидел, что это пиковый туз. Александр внимательн
о
посмотрел в центр карты и ему показалось, что черное сердце приобрело фо
рму
глаза и подмигнуло ему.
"Я сравняю зависимость от них с зависимостью от себя и, таким образом, мы
никогда не будем неожиданностью друг для друга, а пока я только закрываю

шахматные клетки тенью своего тела" - подумал Александр. Через минуту он в
ышел
из дома.
Он шел по обочине асфальтированного шоссе и яркая, круглая, как сыр, луна

светила ему, и казалось, что вовсе это и не луна, а просто большой белый
фонарь из китайского балаганчика. Он миновал металлические ворота и теп
ерь
находился на территории лагеря. Из трех труб крематория валил черный дым
.
Александр вошел в низкое здание с металлическими дверями. Это был морг.
- Покажите свежих, - попросил он, и его подвели к штабелю, сложенному из
человеческих тел.
Тронув мыском сапога курчавую голову, он приказал вытащить труп и переве
зти
его в прозекторскую.
- Снимите кожу с его спины и принесите мне, я буду на улице. Александр вышел,

и тяжелый запах ушел из легких.
На улице шел снег, ветер раскачивал фонарь. Александр прищурил глаза, и
золотые лезвия лучей метнулись от лампы во все четыре стороны света. Чер
ез
двадцать минут ему вынесли кусок кожи, завернутый в мешковину.
Вернувшись, Александр тщательно запер дверь и прошел в комнату. Он убрал
со
стола вс„ лишние и положил на него огромный кусок темно-синей бумаги. На у
лице
кожа замерзла и съежилась и теперь, что бы отогреть е„, он наставил вокруг

зажженные свечи. Прикрепив кожу канцелярскими кнопками, он стал выставл
ять на
стол разные нужные ему предметы. Это были металлические кубики с замысло
ватыми
рисунками, похожими на хитросплетение миниатюрной чугунной ограды,
составленные друг в друга наподобие складного стаканчика, потом он выло
жил на
стол короткие тупые спицы с треугольным свечением серо-зеленого цвета. П
осидев
немного, Александр подождал, когда материал прогреется, и намотал на пал
ец
шелковый шнурок, на конце которого находился маленький треугольный отв
ес из
темного металла. Наклонившись над столом, он стал передвигать отвес над

поверхностью кожи. Над некоторыми местами отвес замирал, почти не
раскачиваясь, над иными он начинал вращаться и двигаться по всем направл
ениям.
В одном из таких активных мест Александр и нарисовал звезду, используя ц
иркуль
и треугольник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55