Вдруг женщина перешла на шепот.

- Москва падет ... Как Париж... Что мы увидим? Колонны тевтонов на любимых
улицах?

- Да, да, именно любимых, - тяжело вздохнув, как бы про себя произнес Борис
Соломонович.

- Любовь, Любовь. Снова это страшное слово. Между прочим, кроме Парижа есть

еще Варшава и Прага. Но я хочу Вас успокоить, город они не возьмут.

После этих слов и некоторой паузы молодая женщина снова заговорила.

- Вчера я слушала Берлин. У мужа есть радиоприемник, ему разрешили. И они
говорят, они говорят, что рассматривают в морские бинокли наши окраины.

- Знаешь, они прежде всего люди, а уже потом воины и насильники. Люди
хвастаются и лгут. Даже если это и правда, даже если они рассматривают в
бинокль красные башни Кремля, все равно они проиграют.

- Но почему же они так сильны?

- Конечно сильны. Вот именно поэтому-то и проиграют.

Женщина рассеянно оглядела стол и поправила челку.

- Мне кажется, что нас всех еще ждет множество испытаний, трагедия в самом

начале. - сказала она.

- Да, конечно, испытания. Их будет много, но время идет очень быстро, а
жизнь человека проходит, и не остается от не на земле почти никакого
следа, и только избранные заслуживают место в пантеоне бессмертия.

Взгляд мужчины сделался неподвижным как будто стеклянным.

- Борис Соломонович, я вижу Вас в пантеоне бессмертия, - с улыбкой
проговорила женщина и встала из-за стола. Она подошла к буфету, вынула из

него бутылку вина и две рюмки. - Эту бутылку я купила в Тбилиси в прошлом
году. Вы не представляете, какой это красивый город. В мае там все цвело,
можно было задохнуться от воздуха.

Мужчина развернул бутылку этикеткой к себе, затем поднял е вверх и
посмотрел на свет. Женщина протянула ему длинную змейку штопора.

- Прекрасно, - отметил Борис Соломонович, отпивая из рюмки вино.

- Говорят, что виноград разминается ногами.

- Да, это так, я даже видела, как это происходит. Давильщик стоит в
деревянном корыте и как будто бежит на месте. Но так делают вино в деревня
х.

- Сквозь красный сумрак этой бутылки я вижу волосатую ногу горца. Знаете.

Анна Сергеевна, в средние века раскаленный клинок рыцаря пронизывал
сыроватый мрак будущего. Всякие войны, уничтожения - это гигиеническая
акция. Переизбыток положительного потенциала рождает на другом полюсе

потенциал отрицательный. И вот происходит... Когда Нобель проводил опыты
с
нитроглицерином, он и не предполагал, что сделал большой вклад в укрепле
ние
мирового порядка, открыл новую эру, в которой не будет войн. Раньше люди
убивали друг друга камнями, скоро начнут убивать взглядом, а итог один.
Добро и зло придумали не мы, а тот, кто намного умнее нас. Нельзя изменить
мир, потому как люди измениться не могут. Мы видим, как под ударами
многотонных бомб падают прекрасные здания, под обломками их умирают люд
и,
но это только часть игры. Вторая часть - это вновь рожденные, идущие на
смену погибших.


Глава вторая

Германия 1926 год. Май месяц.

На открытой террасе невдалеке от маленького уютного озера беседуют дво
е.
Это молодой человек, высокий и очень худой, и пожилой аристократ с
непропорционально большой головой, с синими кругами бессонницы под опу
хшими
маленькими глазами.

- Я покажу Вам двадцать первый век в зеркале металла, - говорит пожилой,
опираясь на деревянные перила террасы, - но будет кровь, и один из нас
отдаст свое сердце фиолетовой крысе.

- Надо же какая кровожадность. Это что, плата за знание?

- Да.

- Знаете, фон Альбиц, я не верю Вам, но я приду, приду убедиться, что вс
это вымысел.

Дорогой цвета слоновой кости Хорьх съехал с шоссе на проселок и двинулся

вдоль липовой аллеи. В автомобиле сидел молодой человек, он был в смокинг
е
и в белых лайковых перчатках. Оставив машину в конце аллеи, он вышел и
пошел пешком. Миновав несколько деревянных мостиков, он пошел по тропе, в

конце которой начинались ступени. На вершине горы был воздвигнут большо
й
каменный дом. Сам дом был построен таким образом, что у всякого, кто видел

его впервые складывалось впечатление, будто никто его и не строил, а будт
о
родила его большая скала. Заходящее солнце переливалось в верхней части

готических окон, выложенных разноцветной мозаикой. Поднявшись по лестн
ице,
мужчина очутился наверху каменной площадки, которая заканчивалась кал
иткой.
Толкнув металлические створки, он прошел за ограду и, подойдя к парадном
у,
стал шарить глазами, отыскивая кнопку электрического звонка. Но тут двер
ь
перед ним распахнулась. На пороге стояла высокая костлявая женщина с
лошадиным лицом. Е длинные черно-коричневые волосы сбегали по плечам ка
к
струи расплавленной смолы.

- Прошу Вас, -тихо сказала она и отошла в сторону. Мужчина шагнул за порог,
дверь за ним затворилась. Это было 26 мая 1926 года.


Глава третья

14 декабря 1941 года, десять часов утра.

Начальник специального подразделения МГБ сидел у себя в кабинете. На сто
ле
остывал стакан крепкого чая, в мраморной пепельнице сгорала душистая
папироса. Начальник смотрел на черный эбонитовый диск телефона и размыш
лял
о нелегкой своей судьбе. Подразделение, которым он руководил, уже нескол
ько
лет располагалось в глубине тихого переулка. Это было ложно -готическое

здание, построенное нуворишем перед октябрьским переворотом.

Организация имела аббревиатуру и гриф с особым шифром. Даже не вс
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55