Фантом, представлявший интересы Нового Карпа, пущенный с си
лой и
упорством никогда не ошибающейся руки, взламывал смысловую систему коо
рдинат
старого Карпа, постоянно насилуя уже зависимое сознание чужеродными и п
ока ещ„
отторгаемыми информационными моделями. Однако мутагенез, проводимый к
нязем
мира сего, крупнейшим специалистом по генной инженерии, в конце концов, п
ринес
свои результаты. Теперь уже не существовало старого Карпа. Растворенный
в его
сознании и теле фантом так же перестал существовать, как самостоятельна
я
субстанция, и теперь только постаревший на несколько лет новый Карп Силы
ч
Сироткин с невообразимой для смертного сознания болью пытался понять, ч
то же
произошло за эти несколько часов и почему ему так страшно, одиноко и тяже
ло. В
большой, неуютной квартире старого большевика Сироткина никогда не про
живала
никакая божья тварь, но в прихожей над зеркалом были прибиты маленькие з
лобные
рожки, а в темной и душной спальне с постоянно закрытыми шторами на платя
ном
шкафу стояли два чучела, барсука и совы. Барсук был маленький, сухонький,

убитый ещ„ в конце девятнадцатого века, на деревянной подставке, к котор
ой он
был прикреплен, была сделана надпись "Торговый дом Абачин и Орлов". У барсу
ка
не хватало нескольких передних зубов, мех был в проплешинах, и если бы
домработница не снимала его со шкафа и не протирала каждую неделю влажно
ю
тряпкой, то, вполне вероятно, барсук мог бы прожить ещ„ лет пятьдесят. Сова

была много больше барсука. Это была огромная мужская особь какого-то поч
ти не
передаваемого красно-шоколадного цвета. На месте выпавшего стеклянног
о глаза
зияла черная, почти револьверная глубина. Помимо двух этих предметов у с
тарого
Карпа был еще сын, рожденный вне брака, погибший в самом начале войны. И во
т
это тяжелое, скучное утро. "Я не помню, когда я встал, и ложился ли я вообще",

- подумал Новый Карп, ощущая сильное черепное давление в области лба и
затылка. Онемевшие руки и ноги едва повиновались ему. С большими труднос
тями и
очень медленно оторвался Карп Силыч от кресла и подошел к окну. Перестал

падать снег и теперь из бесконечной стальной голубизны в лицо ему светил
о
белое и безжизненное солнце. Никогда ещ„ думы об одиночестве так сильно
не
донимали коммуниста Сироткина. Постояв какое-то время под лучами холодн
ого
солнца, Карп Силыч привел свои мысли в относительно логический порядок.
Пока
еще плохо подчиняющееся тело медленно пропутешествовало по квартире.
Задержавшись в прихожей, тело его обратило внимание на ветхие, почти ист
левшие
лохмотья, лежавшие на полу. Тот старый Карп уже ничего не помнил. Теперь он

только недоумевал: "Откуда взялась эта ветошь? Е„ место в мусорном ведре".
И
он, нагнувшись, сгреб в кучу буквальные останки фантома, с удивлением отм
ечая,
как материал превращается в пыль. "Квартира моя плохо проветривается, ве
щи
истлевают на вешалках". Зайдя на кухню, он расчистил подоконник от кактус
ов и
растворил окно. Все утро и половину дня новый Карп чистил и убирал кварти
ру. И
не мог объяснить себе Карп Силыч, но чувствовал он, что с этого момента все

его тело начинает подчиняться пока ещ„ неведомой малопонятной цели. Отк
рыв
сразу все окна, он изрядно выстудил старческое свое жилье. Выстудил он жи
лье,
сдул пыль с подоконников и в прямом смысле почувствовал внутри себя како
е-то
новое, доселе неизвестное существо. Впрочем, так оно и было. Ведь энергия

тьмы, точно как и энергия света, приходит на землю из разных точек планетн
ой
системы. Человек, получающий эту энергию и сублимирующий е„, как в случае
с
посетившим фантомом, получает огромную сокрушительную силу, которая в

состоянии не только изменить систему самооценки, но даже поменять
биологический состав клетки. Впервые за много лет он с аппетитом пообеда
л. В
партийно-государственной иерархии Карп Силыч Сироткин был одним из
ответственных работников, курирующих табачную промышленность. Для стр
аны,
ведущей такую большую войну, табак был сырьем почти стратегическим. Ибо
все
знают, что значит для бойца перекур, когда рядом нет женщины, а вокруг гуля
ет
беспардонная смерть. Однако сам Карп Силыч никогда не курил, он нюхал таб
ак,
дешевую крепкую пыль, исчезающую радость девятнадцатого столетия. Уже д
вадцать
с лишним лет по России шагала одна огромная нескончаемая победа и
старорежимная сироткинская привычка, больше подходящая к дооктябрьско
му
надзирателю Бутырского замка, в лихое время ракетных минометов выгляде
ла
анахронизмом.
И в этот воскресный, по-особому счастливый для Карпа день он не изменил св
оей
привычке. Понюхав зелье и раз двадцать чихнув, он снял телефонную трубку
и
набрал номер своего старого друга Максима Максимовича Воробейчика, с ко
торым
работал в ревкоме ещ„ во времена гражданской войны.
- Выслушай, друг Максим, иду к тебе как будто с новой душой, - сказал Карп
Силыч, ещ„ не понимавший, что души его как таковой уже не существует. Сам
Воробейчик жил в доме старых политкаторжан. Все в нем было спроектирован
о так,
что мысль о каторжных казематах возникала сама собой. Чрезвычайная узко
сть
лестничных пролетов, низкий, придавливающий потолок да и сами размеры дв
ерей и
окон напоминали гостям и жильцам о мучительной жизни во время самодержа
вия.
Старый товарищ Сироткина Максим Максимович Воробейчик проживал в крош
ечной
двухкомнатной квартирке вместе с женой, тихой партийной старушкой, чем-т
о
напоминавшей Надежду Крупскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55