Тамара стояла в прихожей, сжимая уродливую медную ручку.
- Ты такая маленькая. Откуда ты все это знаешь?
- Что знаю?
- Откуда ты … Кто тебя научил так говорить?
- Никто, но это же так ясно. Я всегда знала, что говорю. И в звуках грудного и

совсем не детского, тяжелого, как духи отцветающей дамы, голоса промельк
нула
ирония и рассыпалась на тысячу звездочек.
- Да, ты говоришь … - сказала Тамара, повернулась и, как пьяная, вышла из
сироткинского гнезда.
Надо сказать, что была она птицей подстреленной, в том смысле, что любила о
на
и потеряла любовь. Оборвалась ее любовь самым трагическим образом. Рано
вышла
замуж Тамара и вышла по сильному чувству. Муж ее, симфонический скрипач, б
ыл
арестован во Львове по национальному признаку, и сама Тамара чудом избеж
ала
удушающих эсэсовских объятий. С приключениями появилась она у двоюродн
ой
сестры в военной Москве. Она любила и была любимой, и потеряла любовь. А му
ж
ее, известный скрипач, погиб в каком-то польском концлагере. Уже после вой
ны
Тамара узнала подробности его гибели. Оркестр, собранный из заключенных
играл
какую-то примитивную пьеску, и вдруг у ее мужа горлом пошла кровь. Эсэсове
ц
отвел его за барак и застрелил. Все слышали выстрел, и тогда еще с одним
музыкантом случилась истерика. Он стал рвать на себе волосы и одежду, нем
ец
застрелил и его. История, рассказанная виолончелистом этого горе - оркес
тра,
сильно потрясла молодую женщину. Тамара была птица со сломанным крылом.
И вот
теперь эта маленькая змейка. Так про себя Тамара называла Лилит - Натали,

имеет наглость говорить о счастье, которого она Тамара не имеет. "Какая др
янь,
такая маленькая и такая жестокая, и этот постоянный магнит любви - нелюбв
и в
серо - зеленых глазах. Я бы хотела ее не видеть и вместе с тем я очень хочу ее

видеть. Что такое со мной? Я нахожусь под властью этого непростого и злого

существа. Абсолютно гениального в музыке".
Был теплый весенний вечер, канун девятого мая. На улице Горького у входа в

Центральную толпились увешанные орденами фронтовики. Тамара медленно

поднималась вверх по неровной улице когда внимание ее привлек огромный
белый
бьюик, припаркованный рядом с гостиницей. "Вот бы прокатиться на таком", -
подумала она. И когда она уже миновала роскошную эту машину, от группы люд
ей с
орденами отделился один и, подойдя к ней сзади, тронул за локоть.
- Вы извините меня, - он говорил, слегка запинаясь. - Заказал стол, ждал
фронтовых друзей, и никто не пришел. Посидите со мной, сделайте одолжение.

И Тамара, блестящая пианистка Тамара, игравшая по памяти целые симфониче
ские
концерты и до этого размышлявшая о жестокости Лилит - Натали и о красоте

белого "Бьюика", неожиданно для себя самой согласилась составить компани
ю
этому, как ей показалось, растерявшемуся человеку. Ослепительный свет за
ливал
ресторанную залу. Приборы, посуда и белые, не гнущиеся от крахмала скатер
ти
сверкали от нестерпимого для глаз электрического огня. Оркестр исполня
л легкие
мелодии, привезенные на Родину из освобожденных стран. Тамара ничего не
ела,
однако она выпила два бокала шампанского и пригубила третий, и почувство
вала,
как давно забытое чувство опьянения растекается по всему телу. Военный ч
то-то
говорил, и она отвечала ему иногда складно, иногда невпопад. Шум ресторан
а и
опьянение сделали свое дело. Красивый мужчина, похожий на актера Кадочни
кова,
сидел напротив и уже держал ее руку в своей. И тут Тамара заметила на его р
уке
перстень. Пятиконечная рубиновая звезда, окруженная золотым кольцом, бы
ла
помещена на массивное основание.
- Вы не сердитесь? - донеслось до нее из глубокой сумятицы звуков, хаотично

плывущих. То поднимающихся вверх, а то падающих вниз. Корабли скифов,
Византия, русские отдельные слова проносились через сознание ее и засты
вали
как будто обагренные кипящей лавой.
- Я совсем не сержусь, просто тут очень шумно, - отметила Тамара.
- Пойдемте ко мне, у меня наверху номер с пальмами. Там тихо, не слышно шума,

окна выходят во двор.
- А рояль там есть? - зачем-то спросила Тамара, прекрасно понимая, зачем он
зовет ее в номер и что за этим последует.
Вероятно в судьбе каждой женщины, даже распоследней дурнушки, бывали слу
чаи,
когда натура почти бессознательно подчиняется голосу плоти. Военный и Т
амара
вышли из ресторана с двумя бутылками шампанского и большой коробкой кон
фет. И
вот, когда они поднимались по лестнице, внутри нее зазвучала тонкая и оче
нь
далекая мелодия флейты, и в помутившейся от вина голове Тамары Леонидовн
ы
возник лабиринт, в конце которого на маленьком коврике сидит человек в ч
алме и
в восточной одежде с флейтой в руках. И вот, по мере того, как она поднимала
сь
по ступенькам наверх под ручку с похожим на Кадочникова военным, лифт в
гостинице не работал, по мере ее восхождения, юноша с флейтой оторвался о
т
земли и, по - прежнему сидя на маленьком коврике, полетел к ней навстречу. И
в
процессе полета его, увеличивалось и наполнялось глубиной звучание
инструмента, и в тот момент, когда Тамара и ее спутник шагнули в холл
четвертого этажа, в затылке ее как бы открылись створки ворот, и музыкант
на
маленьком ковре-самолете влетел в ее голову, которая теперь в сознании е
е
превратилась в круглую комнату без углов и без какого-либо выхода вообще
.
Однообразный, повторяющийся, как болеро Равеля, мотив, но было что-то стра
шное
в этой музыке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55