более

решительно. Он медленно продирался вперед к цели, известной только ему о
дному.
И уже на огромном этом медвежеподобном существе повисла толпа, а из глуб
ины
зала бежали два милиционера, мужчина и женщина в темно-синих шинелях. И
медленно ползла вперед синяя гусеница метро. И сделав последний отчаянн
ый
рывок перед полной остановкой, пьяный, находившийся в каком-нибудь метре
от
Журавлева изловчился и надел ему на голову рыбный сачок. И смешалось все
в
сознании Журавлева. Шум поезда, крики людей, и милицейская трель, и, неловк
о
взмахнув рукой, капитан НКВД угодил на рельсы. Он больно ударился голово
й о
шпалу и потерял сознание. И уже не слышал он дикого визга форсированных
тормозов и отчаянных криков толпы, но из потерянной этой реальности на н
его
надвинулась козлиная физиономия "Бафомета", существа с человеческим тор
сом
сидящего на змее.


Глава тридцатая.
Антон Иванович и Лаврентий Павлович сидели в глубоких и мягких креслах,

поставленных так, что их плечи буквально соприкасались друг с другом. На

журнальном столике, освещенном торшерной лампой, лежала книга Мордахая

Спонариуса "Источники жизни в мертвых материях". Антон Иванович пытался

читать, однако многие обороты старогерманского языка были малопонятны
ему. Он
что-то бормотал тихо и, вслух перестраивая фразы, пытаясь добиться полно
ты
картины. Однако мало что получалось.
- Что Вы бормочите, как старый еврей на молитве. Скажите, что не знаете этог
о
языка, будем вызывать специалиста. Жалко этого мальчишку Журавлева, неле
по
погиб, в мире столько опасности и такая жестокая смерть. Антон Иванович
посмотрел на министра так, как смотрят на голые провода при их безусловн
ом
замыкании.
- Наверное, это судьба, - осторожно сказал Антон Иванович, поежившись в
кресле.
- Судьба, это судьба, то судьба, все судьба. В конечном итоге, и то, что мы
сейчас сидим и разглядываем эту книгу, в этом тоже судьба, что мы не в
оккупированом городе, не под бомбежкой и не умираем с голоду. На Антона
Ивановича из-под тонкого золотого пенсне глядели умные и жестокие глаза
, для
которых ничего не стоило послать в расход целый эшелон или даже два эшел
она.
И, тем не менее, слова о нелепости и судьбе кое-что прояснили в психологии

этого монстра.
"Все они хотят быть людьми, только с каждой минутой и годом человека все
меньше и все больше формы, содержание для которой не найдено", - подумал Ан
тон
Иванович.
Через два с половиной часа привезли ученого, худого, высокого старика,
дрожащего и заикающегося.
Двумя тремя пустыми фразами о здоровье и детях Берия успокоил его. Старе
ц
перестал дрожать и понимающе заморгал. Теперь он был похож на старую гон
чую,
которую из уважения к е„ прежним охотничьим победам, решили оставить на

псарне.
"В сущности, люди такой слабый материал", - думал Антон Иванович, раскручив
ая
между большим и указательным пальцем автоматический карандаш.
Берия отпустил на все только три дня. Через три дня работа, к которой
привлекли еще двенадцать человек, была закончена. Стопка аккуратно
отпечатанных страниц была положена министру на стол, а ученый старичок п
олучил
гигантское количество продуктов: американского бекона, пшеничной муки
и
сгущенного молока, полученного по каналам ленд-лиза. Обласканный старец
ушел,
сохраняя в душе признание, помноженное на глубоко запрятанный ужас.
- Как поживают посланники звезд? - спросил Берия.
- Строго при минус шестнадцати.
- Это хорошо, жаркий климат им вреден.
- Постараемся им понравиться. Антон Иванович пропустил лицо моментальны
й штрих
юмора, и так же быстро, как штрих появился, свел его на абсолютное нет. С
министром госбезопасности можно было существовать долгое время только
в том
случае, когда он сам выступал в роли главного шутника, равного отношения
он не
терпел, и Антон Иванович, зная это, только слегка подыгрывал ему.
- У Вас есть кураж, - говорил Берия Антону Ивановичу. - Верить, не верить -
это дело десятое, должен быть кураж. То чем мы занимаемся - чистая бесовщин
а!
Тут может быть важен и не результат, а его явная возможность. Ведь мы, что
греха таить, идем против практики марксизма и тратим государственные де
ньги на
сомнительные мероприятия в такие тяжелые для страны времена. Это говоря
между
нами девочками.
- Ну, что Вы, я могила, могила … - и тут Антон Иванович поймал себя на мысли,
что выразился он не совсем удачно. И Берия, уловив неудачность этой фразы,

уцепился за нее, как за спасательный круг.
- Ты - могила, Антон Иванович, верная, холодная могила. Где твои ведьмы и
колдуны?
Антон Иванович не знал, что ему отвечать, ситуация отыгрывалась явно не в
его
пользу.
- Так ведь был же приказ о ликвидации. Вы же его и подписали.
- Ну, да, подписал. И что же?
- Так вот, нет теперь ни ведьм, ни колдунов, есть только перевод этой книги и

намерение осуществить весь этот грандиозный план. Есть мертвые сателли
ты
плана, так сказать, фундамент здания, и при определенном желании, и при
наличии куража мы вытянем это дело.
- Думаете, вытянем? - спросил Берия и хитро прищурился.
- Определенно, вытянем, Лаврентий Павлович, уж в этом вы не сомневайтесь.


Глава тридцать первая.
- В книге Спонариуса говорится о хранении глаз принадлежащих пришельцам
, в
ледниках и холодных источниках. Это правило мы соблюдаем. Теперь о свойс
твах
ткани. Прозрачное вещество с двумя разновеликими радужными кромками им
еет
форму слегка приплюснутого шара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55