отец, и огибают они роскошный золот
ой
трон, и идут по дороге, усыпанной рубинами, в сторону театральной сцены с

опущенным занавесом из черной парчи, на котором сияют золотые пятиуголь
ные
звезды, и медленно поднимается занавес, и пораженная Лина видит на сцене

огромный черный кристалл, в котором находится тело Гермафродита с мужск
ими
половыми органами, женской грудью и лицом старика.
- Освободи его! Освободи его! - слышит она со всех сторон крики и шепот,
похожий на свист, и отец ее подает ей изящный золотой топорик с короткой

рукояткой.
Лина принимает топорик, подходит к кристаллу и, как в колокол, со всей силы

ударяет в него. И тут же свист, вой и грохот наполняют всю сцену, а
гермафродит складывает руки над головой, поднимается в воздух и устремл
яется к
только что появившемуся Лининому ребенку, а Лина смотрит и видит стремит
ельный
полет и радостное лицо старика, который, как длинная игла, проникает внут
рь
только что рожденного ребенка через половую промежность.


Глава двадцать четвертая.
Даже в самые трудные времена Красная площадь была самым доступным место
м
Москвы. Вызванные на ковер директора оборонительных заводов и простые р
абочие,
уставшие от изнурительного труда, мужчины и женщины, все кого не обманыв
ал зов
сердца, в любое время дня и ночи могли прийти на площадь и постоять у
каменного мавзолея. Круглосуточно дежурившие сотрудники МГБ вниматель
но
следили за тем, что бы поклонение вождю мирового пролетариата было недол
гим.
Если гражданин находился вблизи первого охраняемого объекта страны бо
льше
десяти минут, то к нему могли подойти сотрудники в штатском и отвести чел
овека
в специальное помещение для выяснения личности и намерений. Для охраны п
лощади
ночь с 12 на 13 была обычным холодным днем тревожного года, ничем не
отличавшийся от многих и многих таких же дней, бесконечной чередой бежав
ших
следом за отступающими армиями. И, тем не менее, мы должны со всеми
тщательными подробностями остановиться именно на этом дне и рассказат
ь о тех
событиях, которые произошли. На шестнадцатом этаже гостиницы Москва нах
одилось
кафе, работающих до двух часов ночи. Медленный лифт поднимал прикрепленн
ых
гостей. Там, на шестнадцатом, почти до утреннего часу подавали чай и
бутерброды с колбасой, сделанной из неизвестного вещества. Там же имелас
ь
яичница и маленькие пирожки с капустой, похожие на большие каштаны. Алек
сей
Иванович Кулаков имел должность главного инженера на крупном военном з
аводе,
эвакуированном в Новосибирск в самом начале войны. Он жил один в двухком
натном
номере с ванной, телефоном и видом на Красную площадь. В гостиницу он верн
улся
около двенадцати ночи. Прослушав по радио мрачную информацию с фронтов,
он
выпил стакан воды и закурил папиросу. Хотелось есть. Отодвинув штору, Але
ксей
Иванович увидел лежавший на газете ломоть черного хлеба и похожий на айс
берг
кусок сахара. Выйдя в коридор, он обратился к дежурной, которая и отправил
а
его на шестнадцатый этаж. Там он перекусил, затем достал папиросу и вышел
на
балкон. Алексей Иванович кутался в пальто с барашковым воротником и
рассматривал перспективу города. Из-за сильного затемнения казалось, бу
дто
весь город вырезан из черной бумаги и только яркий свет звезд, падающий н
а
бесконечный дым работающих предприятий поднимал над далеким горизонто
м
темно-синий занавес какого-то фантастического спектакля. Редкие, холодн
ые
снежинки опускались на лицо и руки Алексея Ивановича, затянутые в желтые

кожаные перчатки. Подойдя к самому краю балкона, он посмотрел вниз и увид
ел
высокую, ссутулившуюся фигуру, пересекавшую по диагонали Манежную площ
адь. В
небе над городом висели продолговатые сигары аэростатов. Зенитные прож
ектора,
несмотря на отсутствие тревоги, время от времени для очистки совести
пересекали небесный свод. Человек, переходивший по диагонали Манежную п
лощадь,
все время находился в поле зрения Алексея Ивановича, он буквально следил
за
ним точно так же, как смотрит мощный прожектор за ускользающим крестом
мессершмита. И вдруг, вдруг этот человек исчез, до ближайшего угла было, по

крайней мере, метров сто пятьдесят, но человека уже не было, не было и все, о
н
прямо-таки растворился в серебристой московской метели, пропал прямо в с
ердце
великой Родины, будто вовсе его и не существовало. Алексей Иванович выро
нил
папиросу и она полетела вниз, мигая красною точкой. "Что со мной происходи
т?
Только что я видел идущего человека, и вот уже его нет", - подумал Алексей
Иванович, проводя рукой по лицу. Но вот потерянный из виду снова возник,
теперь уже на брусчатке Красной площади, толстым шарфом протянутой в сто
рону
Манежной. Расстояние в двести метров он перелетел по воздуху. "Как такое м
ожет
быть?" - бормотал себе под нос Алексей Иванович. -" Но этому есть объяснение,

не может быть, что бы этому не было объяснения. Скорее всего, я просто усну
л,
а когда проснулся, то снова увидел его". Но было это объяснение
неправдоподобным, так как знал Алексей Иванович, что не было никакого сн
а, а
был неизвестный, перемещавшийся по Манежной загадочным образом. Уже леж
а в
постели, Алексей Иванович пытался найти хотя бы какое-то объяснение этом
у
событию и найти его не мог.


Глава двадцать пятая.
Клавдия Нестеренко, необразованная рабочая, едва умеющая писать, протир
ала
мокрой тряпкой бронзовую фигуру рабочего с огромным пистолетом в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55