Урчание и гортанные птичьи возгласы звучали под брезент
овой
крышей грузовика. Несколько вооруженных людей блокировали борт автома
шины,
отрезав колдунам дорогу к возможному бегству. Грузовик долго ехал по
асфальтированной ленте шоссе, затем свернул на проселочный тракт, након
ец
машина остановилась. НКВДешник с добрым и открытым лицом выпрыгнул из ка
бины
грузовика и зажег электрический фонарь.
- Я отведу Вас в бункер, - громко сказал он, и цепочка озирающихся колдунов

пошла за ним так же, как в старой сказке вереница крыс пошла за юношей с
чудесной дудкой.
Бункер, в который спустились люди, представлял из себя заброшенный объек
т,
оставшийся от одного из бесконечных учений, которые красная армия регул
ярно
проводила на просторах бескрайней страны. На простом деревянном столе с
тояла
зажженная керосиновая лампа. Вокруг стола располагались сырые, серые от

времени лавки, на них и опустили колдуны свои беспокойные чуткие тела.
Опустили и принялись ждать. НКВДешник с добрым лицом ушел, предварительн
о
заперев дверь. Через несколько минут солдаты частей особого назначения
тихо
окружили здание и, просунув стволы винтовок в узкие окна бункера, в
какие-нибудь несколько минут расстреляли несчастных. Когда процедура
закончилась, добрый НКВДешник, докурив папиросу до конца картонного мун
дштука,
поднял с земли два тонких провода и, посветив на них фонариком, снял с конц
а
одного намотанный кусочек изоляционной ленты и соединил оба контакта. В
зрывная
волна подбросила вверх деревянные перекрытия, и трупы колдунов засыпал
о землею
и балками.


Глава семнадцатая.
Комната, в которой лежала Лина, была переделана в палату из узкого коридо
ра.
Дверь на запасную лестницу была закрыта, а на ступеньках и лестничных
площадках лежали плотные брезентовые сумки с красными крестами и белые

маскировочные халаты. Ночью у Лины начались схватки и были они такими
сильными, что она несколько раз теряла сознание. Ребенок предчувствуя св
ое
великое предназначение с неистовой силой рвался вперед. Минутная стрел
ка
танковых часов с недельным заводом в приемном покое родильного дома
перевалилась за двенадцатичасовой рубикон. Дежурный врач, молодая,
кругленькая, темноволосая, с пучком редких волос стянутых сзади резинко
й,
суетилась, расстилая салфетки, и раскладывая блестящие инструменты. На

электрической плитке в металлической ванночке кипела вода. Молодой муж
Лины,
бесконечно влюбленный в не„, двигался по заснеженным московским улицам
на
служебном хорьхе посольства. Редкие горящие окна глядели вслед уходяще
й машины
тускловатыми квадратными своими глазами. На коленях Линин супруг держа
л
тяжелый глиняный горшок с маленьким лимонным деревом. Иногда дерево
подпрыгивало у него в руках и пружинило слабой макушкой о мягкую обивку

салона, рядом лежала коробка швейцарских конфет "Монблан" с островерхими
,
засыпанными снегом вершинами и выпуклыми голубыми облаками. Несколько
дней
назад посол вызвал к себе Винтермаера и сообщил ему неприятную новость.

- Ваша жена обратилась в министерство иностранных дел Советского Союза с

просьбой о политическом убежище. Попробуйте повлиять на не„.
- Я ничего не знаю, - рассеянно проговорил Винтермаер.
- Он смотрел на маленького круглого посла в наглухо застегнутом двубортн
ом
костюме. Посол стоял, повернувшись к нему спиной, стряхивал пепел в кругл
ую
бронзовую пепельницу и смотрел в окно.
- Мы находимся между двух враждующих полюсов. Наша страна при любом исход
е
войны вероятнее всего окажется катализатором нейтралитета, то есть той

неизменной константой, на которую уже несколько лет опирается воюющая Е
вропа.
Подумайте, что произойдет с вашей женой и ребенком, если документы с прос
ьбой
о политическом убежище попадут в руки германских властей. Нонсенс, это н
онсенс
за всю историю швейцарской дипломатической службы не было случая, что бы

какой-то сотрудник или супруга сотрудника попросили в другой стране
политическое убежище.
Автомобиль остановился на противоположной от фасада родильного дома с
тороне
улицы. Много раз Винтермаер прокручивал в голове текст, который собиралс
я
произнести для Лины, и теперь, открывая дверь автомобиля, вдруг почувств
овал,
как много раз произнесенные внутри него слова убеждения отпечатываютс
я в
сознании так, как будто сквозь его голову проносится лента телеграфного

аппарата. Воспоминание о несостоявшемся разговоре с женой в одно мгнове
ние
пробежало перед ним в цветах и красках. Винтермаер переходил улицу в поч
ти
полной темноте, было организовано затемнение, свойственное военному вр
емени,
так что мостовую освещала только полная луна и звезды. Он дошел до полови
ны
улицы, прижимая к груди цветочный горшок и коробку конфет, как вдруг из
переулка выпрыгнул грузовой автомобиль с погашенными фарами. Винтерма
йер
заметался. Он пробежал вперед, затем вернулся назад. Автомобиль, петляя, с
тал
тормозить, но было поздно. Тяжелый студебекер отбросил секретаря посоль
ства на
каменный тротуарный бордюр, в полете с него слетела шапка, и от сильного у
дара
голова третьего секретаря треснула и образовала на снегу неравномерно
е красное
пятно, которое медленно увеличивалось. Рядом лежал разбитый горшок и нел
епое
лимонное дерево трепала злая январская поземка. На груди трупа лежало
несколько конфет, выскочивших из коробки и расположившихся в абстрактн
ом
порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55