Разумеется, речь шла о Литвинове – представителе великой страны, сражавшейся не на жизнь, а на смерть с гитлеровской Германией.
Популярность советского посла стала проявляться еще одним, самым неожиданным, образом. Из разных городов в посольство приходили письма от американцев, заявлявших, что они являются его родственниками. Больше других старался торговец из Балтимора по фамилии Литвин, человек весьма предприимчивый. После прилета Литвинова в Вашингтон в газетах появилась фотография Литвинова на аэродроме. Он был в пальто и белом кашне. Балтиморский торговец сфотографировался в такой же одежде и опубликовал эту фотографию в газете «Балтимор сан». Рядом были помещены фотография Литвинова и интервью с балтиморским торговцем, который писал, что он выходец из России, родом из Винницы. Там он назывался Литвиновым, а в Америке стал Литвин.
Коммерсант не считался с тем, что Литвинов – партийная кличка российского революционера, ставшая его второй фамилией. Он хотел сделать себе рекламу и добился этого.
Паломничество «родственников» приняло такие размеры, что посольство вынуждено было разослать письма частным лицам и редакциям газет, в которых сообщалось, что советский посол Литвинов родственников в Соединенных Штатах Америки не имеет.
Однако от любителей сенсационного материала не так-то просто было отделаться. Крупнейший американский журнал «Лайф» решил посвятить целый номер одной теме: «День посла Литвинова». Переговоры велись с пресс-атташе советского посольства. Редакция хотела зафиксировать весь рабочий день: завтрак, разбор почты, ленч, беседы, приемы, телефонные разговоры и т. д. Представители журнала заверяли пресс-атташе, что корреспонденты не будут мешать работе посла и немедленно удалятся, если возникнет необходимость. Таким образом, читателям будет дана интересная информация и при этом соблюдена необходимая секретность. Когда Литвинову сообщили об этом предложении, он неодобрительно заметил:
– Нет, они будут ходить за мной по пятам и мешать работать.
– Но ведь это все очень заманчиво, – заметил атташе.
Литвинов посмотрел на молодого дипломата поверх очков, его глаза заискрились смехом, и он сказал, растягивая слова:
– Уж-ж-жасно заманчиво.
Предложение «Лайфа» было отклонено. Однако это вовсе не означает, что Литвинов не придавал значения средствам массовой информации. Напротив, он понимал, какую громадную роль они играют в Соединенных Штатах и насколько сильно их влияние на формирование общественного мнения. Литвинов выступал на митингах и собраниях, встречался с журналистами. Часто выступал в Вашингтоне, но предпочитал для этой цели Нью-Йорк и другие промышленные города, где можно было поговорить с трудящимся людом. Обычно на таких митингах он появляется не в черном дипломатическом костюме, который все-таки сшил, а в толстовке.
Рядовые американцы проникались все большим уважением к Советскому Союзу, его армии. В среде выходцев из России возникли землячества и ассоциации, выступавшие за скорейшее открытие второго фронта. Тысячи бывших российских граждан обращались в посольство с просьбой разрешить им выехать в Советский Союз и сражаться там против немецких захватчиков. В пробуждении подлинного патриотизма большую роль играли газета «Русский голос» и журнал «Совьет Раша тудей», который издавала старая знакомая Литвинова общественная деятельница Джессика Смит.
Советское посольство периодически устраивало приемы. На приемах публика собиралась самая разнообразная. Чаще других приезжали миллионер Корлис Ламонт, бывший посол Соединенных Штатов в Москве Дэвис, известный полярный исследователь Стефансон, эмигрантский деятель Белосельский-Белозерский, возглавлявший местные организации «Уор Раша релиф». В большом зале висела карта Советского Союза, на которой военный атташе отмечал положение на фронтах. У карты всегда было оживленно, атташе отвечал на вопросы многочисленных гостей.
Неизменными участниками приемов в советском посольстве были иностранные дипломаты, представляющие страны – участницы антигитлеровской коалиции. Приходил и английский посол в США лорд Галифакс, давний знакомый Литвинова. Предупреждение Советского Союза, заявлявшего, что локальная агрессия фашизма в Испании ведет к мировой войне, полностью подтвердилось. Теперь Англия пожинала плоды своей политики. Галифакс неизменно выражал чувства признательности Советскому Союзу и его Красной Армии.
Представители оккупированных гитлеровской Германией стран с надеждой расспрашивали Литвинова о новостях с полей сражений, понимая, что там, на Восточном фронте, решается и судьба их государств.
В своих беседах с иностранными дипломатами, на пресс-конференциях Литвинов часто упоминал о таких, казалось бы, малозначительных фактах, которые, однако, давали понять, что в Москве уверены в победе.
– Вы знаете, сегодня в Большом театре дают «Травиату», а в театре имени Станиславского идет «Штраусиана», – говорил он окружившим его дипломатам и журналистам. Немцы в это время подходили к Можайску.
Через три месяца после прилета Литвинова в Соединенные Штаты он получил письмо от Ярославского. Тот просил прислать ему семена рододендрона. Литвинов немедленно рассказал об этом журналистам, а выводы они пусть делают сами.
Перед Литвиновым стояла важная дипломатическая и политическая задача: склонить Америку к скорейшему открытию второго фронта. 20 января 1942 года он пишет в НКИД: «Судя по ходу военных действий, нам хотя и удается оттеснять немцев по всему фронту, они все-таки оказывают упорное сопротивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168