..
Но студент, должно быть, не придерживался правила ходить по улице, никуда не сворачивая, - его и след простыл.
Огорченный Ян Редаль подошел к витрине необычного магазина - за стеклом стояло чучело лошади в походном снаряжении - с седлом, уздечкой, стременами... Заглядевшись, он чуть не прозевал стать во фронт перед проходившим мимо генералом. Лучше укрыться от возможной беды за знакомыми железными воротами с цифрой "8". Так будет вернее. Кстати, и Витол скоро вернется и заругается - зачем ушел без спросу.
Но Витол вернулся не скоро. И стал ругаться не на Яна, а на писаря из управления, куда вольноопределяющийся ходил со своими бумагами.
- Мне на взятки денег не отпущено! - сердито говорил Витол. - А этот черт так и не сводит глаз с моих рук. Постой-ка! - Он хлопнул себя по лбу: - Залит! Должно же быть у члена Государственной думы какое-то влияние! Пусть поможет нам получить медикаменты.
При этой мысли Витол повеселел:
- А теперь пойдем купим чего-нибудь поесть. И город посмотрим. Ты не выходил без меня?
- Выходил. Встретил офицера - он приказал мне доложить Селенсу, чтобы тот поставил меня под винтовку на два часа за неотдание чести.
Вольноопределяющийся с серьезным видом сказал:
- Ну, это дело терпит, с этим подождем. А вот есть хочется - терпения нет!
- А когда есть хочется, надо пить кофе из настоящих дубовых желудей, - сказала хозяйка, внося в комнату большой поднос с чашками и блюдом; ах, как заманчиво благоухали на нем ржаные, только что испеченные ватрушки! - Будешь тогда крепким, как дуб.
До чего ж это была славная женщина! Витолу показалось, что он на миг перенесся в родную латгальскую деревню.
Она никуда не пустила солдат, пока не накормила их до отвала. А потом уж сама погнала без церемоний вон: ей надо было убирать комнаты, а этим делом она любила заниматься на просторе, без свидетелей.
Два латышских стрелка бродили долго по улицам Петербурга, пока не оказались у знакомого уже им памятника Александру Третьему.
- Придется путеводитель купить, - сказал Витол, - а то кружим без толку. Трамваем нам с тобой ездить не полагается, на извозчиков денег нет, а пешком ходить - нужен путеводитель, иначе толку не будет.
Но толк все-таки вышел. Приятели побывали и на выставке картин, и в Зоологическом саду, где им печально покивал головой старый слон и на разные лады передразнили юркие мартышки... Успели разыскать и Невский, но это место для солдат было неподходящее: то и дело приходилось тянуться, отдавать честь, становиться во фронт, - в этой части города число офицеров и генералов оказалось просто утомительным.
Домой все-таки вернулись довольными: город был красоты необыкновенной.
На следующий день Витол, порасспросив людей, отправился в Союз земств и городов. Там его принял на этот раз не писарь, а чин повыше - земгусар с одной звездочкой на погонах. Этот уже не смотрел пристально на руки Витола - лишь бросал на него искоса туманный взор. Однако результат был тот же - никаких медикаментов. Чин сказал даже, что командировка вольноопределяющегося вызывает недоумение: что же это будет, если каждая воинская часть начнет слать своих людей в Петроград?
Витол поспешил уйти: похоже, что капитан Селенс действительно состряпал командировку не совсем ладно, - должно быть, ему просто надо было передать через "верные руки" письмо Залиту.
Да, оставалось надеяться на Залита. Только он и мог посодействовать землякам; без медикаментов Витолу все-таки не хотелось возвращаться, если они и не нужны Селенсу, то солдатам пригодятся.
Квартиру депутата они нашли без особого труда и, как положено нижним чинам, поднялись в нее не с парадного входа, а по черной лестнице.
Им открыла сердитая кухарка, долго не могла понять, что нужно солдатам, но солдаты не уходили, и ей в конце концов пришлось, бросив прощальный взгляд на свои сокровища - ярко начищенные тазы и гору тарелок, - отправиться к хозяину.
Вышел депутат - осанистый, в летах, важный, хмурый... Но сразу просиял, когда Витол вручил ему письмо. Он даже как будто хотел пригласить гостей в комнаты, но, посмотрев на их сапоги, передумал и, велев кухарке накормить их, ушел.
Вернулся он совершенно иным: глаза его блестели, щеки раскраснелись... Не соблаговолит ли господин вольноопределяющийся зайти за ответом дня через два? И почему дорогие земляки ничего не покушали?
- Палдиес*, - ответил Витол, - мы торопимся.
- Чем я могу быть вам полезным?
Витол заговорил о медикаментах, и господин депутат сразу стал кислым.
- Да, да, - сказал он неуверенно, - я постараюсь... Я узнаю... Зайдите через два дня. Одну минуточку! Что вы будете делать эти два дня? Я могу дать вам два билета для посещения Государственной думы. О, лудзу, лудзу**, не стоит благодарности.
_______________
* П а л д и е с (латышск.) - спасибо.
** Л у д з у (латышск.) - пожалуйста.
Через минуту он действительно принес два билета красивого сиреневого цвета:
- А фамилии вы сами проставьте, я уж вам верю. Заседание назначено на среду. Потом вы мне расскажете о своих впечатлениях. Да, да! Я там тоже буду, конечно. Лудзу, лудзу!
- Зачем он дал нам билеты? - спросил Ян на улице.
- Ну, Арвид же объяснял: покрасоваться хочет перед земляками. Должно быть, сам в этот день будет выступать с парламентской трибуны.
- Нижних чинов туда не пустят.
- Посмотрим. Не пустят - повернем обратно. По нашему званию обижаться нам не приходится. Так и объясним после: не пустили. А самим решить не пойти - Залит-кункс может обидеться. Спросит, как нам понравилась его речь, а мы ее и не слыхали. Неудобно все-таки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108