- Ага, Вылко я и есть. По-нашему - Тыко Вылко, а по-русскому - Илья Константинович Вылко.
Он рассмеялся рассыпчатым хохотком.
Арся и Борька глазели на него вовсю.
- Чего это вы? - тихо спросил я.
- Вылку не слыхал? - поразился Арся.
А Вылко негромко говорил, озабоченно покачивая головой:
- Много в Матшаре дела, однако. Столько кораблей в проливе собралось, столько кораблей - англичане, и американсы, один даже норвежин, военные, торговые, всякие...
- Чего же они там сидят? - спросил я.
- И не говори, и не говори, товарись. Худо. Бо-ольшой конвой к нам шел. Фашист их побил... А эти, которые в Матшаре, убежали. Теперь будут к Архангельску пробиваться.
- Наверно, тот, который в губе Обседья на мели сидит, тоже из них, сказал Арся.
- Да, да, и этот тоже, - сказал Вылко и что-то сердито добавил по-ненецки - похоже, выругался. - Капитан там, однако, нехороший человек, совсем плохой человек, хуже волка. Нарочно на мель здоровое судно посадил. Совсем перепугался. Потом пушки спортил и людей увел. Сволочь мужик, а никакой не капитан. Пришли, - сказал он и, толкнув рукой дверь, вошел в дом.
Вошли за ним и мы. Махорочный дым плавал под потолком. За столом и на лавках вдоль стен сидели люди. Были здесь Громов, Замятин, наш комиссар, боцман. Остальные, наверно, местные, и среди них несколько ненцев.
Едва Вылко появился в дверях, его сразу же заметили, а он, увидев Громова, радостно воскликнул:
- Афанасий Григорьич! Вот рад-то я как, однако, сколько лет не виделись. Слыхал я, ты приболел немного?
- Было дело, - сказал Громов, - да болеть-то некогда.
- Это хоросо, это хоросо, - сказал Вылко, и они с Громовым обнялись, похлопывая друг друга по спинам. Потом, оглядев всех, он заметил Людмилу Сергеевну. Брови его удивленно поднялись, и он заулыбался еще шире.
- Ай-ай, - сказал он, - а ты как здесь, Людмила?
- Узнали, Илья Константинович? - засмеялась учительница.
- Тебя как не узнать. Ты у меня... как у вас, русских, говорят, - он похлопал себя по шее, - вот где сидишь! - А когда все отсмеялись, он добавил: - Уж такая боевая, такая смелая...
Мы трое стояли молча у дверей и только удивлялись.
- Ну, давайте-ко за дело, однако, - сказал Вылко уже серьезно, и тут Громов заметил нас.
- А вы почему не на судне? - грозно спросил он.
- Поговорить надо, Афанасий Григорьевич, - сказал Арся.
- Никак опять ЧП? - подозрительно спросил Громов.
- Давайте на крылечко выйдем.
- Что еще за секреты, - рассердился Громов, но, посмотрев на нас, быстро сказал: - Ладно, пошли. А комиссара прихватить?
Арся молча кивнул.
Разговор был длинным и неприятным до чертиков, но мы терпели: чего уж хорохориться!
- Вот и возьми их за рупь за двадцать! - сказал Громов и сразу же обратился к вышедшему Замятину: - Павел Петрович, забери с собой эту шайку-лейку и посади под арест в моей каюте, да на ключ запри, а не то еще чего-нибудь придумают.
- Ладно, - сказал Замятин, не удивившись, - айда, - и быстро, не оглядываясь, пошел к берегу.
Мы мрачно потопали за ним.
...За нами повернулся ключ в двери громовской каюты.
- Тот не солдат, кто хоть раз на "губе" не посидел! - сказал Арся.
Боря как ни в чем не бывало завалился на капитанскую койку и почти сразу же заснул. Арся посвистал, оглядываясь, потом улегся рядом с Борькой. Я сидел на табуретке, прислонясь к стене, и тоже незаметно для себя задремал.
Проснулся я оттого, что "Зубатку" что-то толкнуло, и сразу за этим послышались грузные шаги за тонкой стенкой каюты, заскрипел ключ в двери и вошел Громов.
- Смотри-ка, дрыхнут, - изумился Громов, посмотрев на Борю и Арсю, я их под арест, а они дрыхнут?! Подъем!
Ребята вскочили и ошалело захлопали глазами.
Громов присел на койку и, уперев ладони в колени, сказал:
- По делу, так вас всех троих с "Зубаткой" в Архангельск отослать надо. И Соколова первого! Однако комиссару спасибо скажите: уговорила. Да и сам я подумал, что тут каждые руки на счету будут. Но все одно, даром вам эти штучки не пройдут. Вернетесь домой, там вам ишшо пропишут кузькину мать... Скажи пожалуйста, еще лыбятся?! А вот вы мне теперь, может, посоветуете, что с этим Ма-малыгиным делать? Отправлять надо!
- Не надо! - хором закричали мы.
- "Не надо", - передразнил Громов, - сейчас-то я уж и сам не могу, ежели вас оставляю. Как я другим в глаза смотреть буду? Да и Ма... малыгину этому... - Он пошел к двери, но тут же обернулся и рявкнул: Чего рассиживаетесь! "Авангард" за вами пришел.
"Авангард" пришвартовался к борту "Зубатки", и на него были перекинуты вымостки-сходни. По ним ребята уже таскали свои вещи. На нас никто даже и не посмотрел. Пересадка была закончена быстро. Когда вся наша бригада была на "Авангарде", Семеныч собрал всех на палубе и объявил:
- Теперь я с вами прощеваюсь. Ни пуха вам, ни пера, значит.
- А с нами кто? - спросил Антон.
- С вами, - ответил за него Громов, - с вами очень знающий человек пойдет: Людмила Сергеевна, комиссар наш... Она Север как свои пять пальцев знает! Окромя того, на Губовой знатный промышленник обитает - Прилучный Иван Иванович. Он подмогнет. Ясно?
- Ясно! - нестройно ответили ребята.
- Ну, тогда - семь футов под килем, и ни пера вам, ни пуха тож пожелаю, - сказал Громов и, неловко поклонившись, перешел на "Зубатку".
С борта траулера Замятин крикнул в жестяной рупор:
- Удачи вам, промышленники! До встречи в Архангельске! - И он помахал нам рукой.
Мы закричали в ответ, замахали руками, а из рубки "Авангарда" уже послышалось:
- Убрать вымостки, отдать швартовы! - И через некоторое время: Малый вперед!
"Авангард" медленно отошел от "Зубатки" и двинулся, постепенно набирая ход, к северу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64