Сверху пикировала на свою жертву и долбала ее большим острым клювом по голове, а когда та теряла свою добычу, она ловко на лету хватала ее и тут же заглатывала.
- Оля! - крикнул я. - Что за птица?
- Где? Ах, эта? У-у, гад! Бургомистр* это, фашист! - закричала она, стаскивая с плеча двустволку. - А ты чего стоишь? Чего не стреляешь? спросила она Баланду.
- В кого стрелять-то? - спросил Баланда и поднял винтовку.
- "В кого", "в кого"... - передразнила Ольга. - Разиня!
Она уже прицеливалась в парящего над нами бургомистра, и в это время сухо щелкнул выстрел. Это стрелял Арся. Бургомистр вздрогнул, беспорядочно замахал крыльями и камнем полетел вниз.
- Ур-ра! - заорал я. - Готов.
- Погоди уракать-то, - сурово сказала Оля, - подбит он только.
И верно, почти у самой воды этот бандит расправил крылья, мощными взмахами взмыл вверх и стал уходить в море. Она откинула прядку волос ото лба, сжала губы и плотно прижала приклад ружья к плечу. Грохнул выстрел, эхо отлетело от скал, и бургомистр на этот раз грузно шлепнулся в воду.
Идти было трудно - мешали груды больших скользких камней и встречный ветер. Все порядочно устали, только Оля по-прежнему бодро шагала вперед, уверенно лавируя между обломками скал и валунами. Да Арся старался не отставать.
- Чертова девка, - добродушно ворчал Толик, - загонит...
- Оля! - крикнул Славка. - Подрубать бы, живот подвело!
- Эх вы, - сказала Оля, - а еще мальчишки. Всего-то километров десять протопали. Вот эту скалу обогнем, а там берег хороший будет, широкий, с песочком. Вот и остановимся.
- Нет, - сказал Славка, - ты просто амазонка.
- Про амазонок читала, - довольная, сказала Оля, - они ничего, храбрые. А этого... Купера ты мне после войны пришлешь.
- Обязательно, - сказал Славка, - только дай пожрать.
- Нет, - твердо сказала Оля и быстро пошагала дальше.
После войны... "После войны в Музей Арктики сходишь", - сказала Людмила Сергеевна. "После войны пришлешь", - сказала сейчас Ольга. "Когда оно будет, это "после войны"?" - подумал я тоскливо. - И кто из нас и наших близких увидит это? И что нам предстоит узнать? И что мы, когда станем старенькими, будем рассказывать своим детям и внукам?.."
Задумавшись, я споткнулся и шлепнулся на мокрую гальку. Поднимаясь, я еще подумал, что не знаю, придется ли мне рассказывать о сбитых мною самолетах или потопленных подлодках, но вот о том, что мы победили и как мы победили, я рассказывать определенно буду!
- Не расшибся? - заботливо спросил Антон.
- Скажи, Антон: ведь мы обязательно победим? - спросил я.
Антон посмотрел на меня удивленно.
- Может, ты башкой об камень трахнулся?
- Нет, - сказал я и засмеялся.
- Трахнулся, - убежденно сказал Антон и ушел вперед.
"Ту скалу" мы огибали больше часа, но вот наконец-то кончилось дикое нагромождение камней, и перед нами открылся широкий, полого спускающийся к морю, песчаный пляж, только кое-где торчали отдельные валуны. Все повалились на песок, а Оля, развязывая мешок, который сбросил с себя Арся, говорила:
- Ну вот, парнишки, сейчас мы... как это... под-рубаем, - и, улыбаясь, косилась на Славку.
Но подрубать нам не пришлось. Баланда встал на колени и, вглядевшись вперед, хриплым шепотом сказал:
- Костер там... и люди. - Он взял винтовку наперевес.
Вскочили и мы. Действительно, там, куда показывал Васька, тянулась относимая ветром в сторону струйка дыма, а рядом копошились люди - человек шесть или семь, отсюда их сосчитать было трудно.
- Спокойно! - приказал Антон и тоже снял винтовку с плеча. - Еще неизвестно, кто они. Может... фашисты.
У меня вдруг задрожало все внутри, и я кинулся к Баланде.
- Отдай винтовку! - заорал я.
- Шиш! - сказал Баланда.
- Тише вы! - прикрикнул Антон. - Арся, остаешься здесь за старшего. А мы с Васькой пойдем поглядим, кто такие.
Антон и Васька шли осторожно, под самыми скалами. Мы напряженно смотрели им вслед, лежа животами на влажном песке, так велел нам Арся. Через некоторое время мы заметили, что люди у костра засуетились и встали, вглядываясь в ту сторону, откуда шли Антон с Васькой. Двое присели на песок и что-то делали там, а потом один из них встал во весь рост и, подняв над головой палку с привязанным к ней куском материи, побежал навстречу нашим ребятам. Солнце в это время выглянуло из-за туч, и мы ясно увидели, что к палке привязан звездно-полосатый флаг.
- Американцы! - закричал Славка, и мы кинулись туда.
Когда мы подбежали, Антон, Васька и американец, тыкая друг в друга пальцами, оживленно "разговаривали" каждый на своем языке. Американец, худой, заросший щетиной, грязный, но веселый, хлопал их по плечам и что-то говорил, улыбаясь во весь рот. От костра прибежали остальные - тоже оборванные, заросшие и худые. Они восторженно кричали и тоже хлопали нас по плечам и по спинам, так что у нас кости трещали. Никто ничего не понимал.
- Тихо! - вдруг скомандовал Антон и поднял руку.
- Сайленс! - сказал я, вспомнив, на свою беду, нужное слово.
Американец с флагом передал его одному из своих, вытянулся перед Антоном, лихо приложил два пальца к потрепанной морской фуражке и сказал серьезно:
- Иес, сэр! Ест... тоу-вариш комиссар!
- Говорите вы один, - сказал Антон, слегка надувшись от важности, - а ты, Соколов, переводи. Спроси, как его зовут.
- "Вот незадача, - подумал я, - придется выкручиваться".
- Спик ю онли, - с трудом подбирал я английские слова. - Уот из йор нейм?
- Джеймс Гаррисон, иф ю уонт, сэр, - сказал моряк, обращаясь ко мне.
- Ху ар ю олл? Кто вы все? - спросил я, тоже слегка надувшись от того, что и я оказался "сэром" и от гордости за мое шикарное знание языка, тем более что ребята смотрели на меня с уважением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64