Не доезжая до гостей на расстояние полета стрелы, джигиты остановились, поклонились, а затем, разделившись по шестеро, повернули назад, сопровождая приехавших.
Приняли коней. Байтик со своей свитой спешились и выступили вперед. Ракматылда и Байтик обнялись, поздоровались, задали друг другу обычные вопросы о здоровье и делах.
— Добро пожаловать, уважаемый бек! — Байтик говорил громко, оживленно.— Не только я, но и весь народ счастлив тем, что вы оказали уважение моему простому празднику. Прошу вас, будьте гостем.
Ракматылда не сказал в ответ ни слова, только приложил руку сначала к губам, потом ко лбу. Вслед за Ракматылдой подошел здороваться его правая рука и одновременно «свой человек» Байтика — некий Мамаразык. Байтик приветствовал его запросто:
— Добро пожаловать, добро пожаловать, спасибо, мой мирза.
Никто не заметил, как эти двое обменялись быстрым понимающим взглядом. Обряд приветствий продолжался еще некоторое время, потом почетных гостей повели к приготовленным для них белым юртам.
Первое угощение подали в просторной десятикрыльной юрте. По всему полу были разложены мягкие подстилки, расшитые узором пуховые подушки. Посередине низкие столики, накрытые пестрыми, нарядными полотенцами. И чего только нет на этих столиках, угощение на славу, в этом Байтик непревзойден. Здесь и всевозможные плоды, и мед, и каймак, и копченые ребрышки, и мясо куропаток, и многое,
многое другое. Начали разливать и подносить гостям водку, приготовленную из густого осеннего кумыса, и тотчас завели песни приглашенные на той отовсюду, откуда только можно было, певцы-стихотворцы. А впереди еще обязательные на больших тоях конные состязания, поединки конных воинов и прочие развлечения, но им придет свой черед. Спешить незачем, время не позднее, день, считай, только начался.
В юрте восседали самые знатные и сильные. Первым делом, конечно, Ракматылда. По правую руку от него Мамара- зык, его святейшество Саид-ходжа1, два военачальника. Слева сидел Байтик, дальше Базаркул, Кокум и прочие. Из женщин присутствовала только Апар-байбиче.
Сипаев разместили в юртах левого ряда. Несколько человек из них, при полном вооружении, остались на карауле и прохаживались туда-сюда. Такой был заведен порядок и устав. Коней привязали неподалеку. В юртах сипаи сидели настороженно, несвободно, словно опасались чего-то. Ружья с тяжелыми и длинными прикладами составлены у входа стволами одно к другому, сабли с поясов не снимали. На угощение особого внимания не обращали, глядели равнодушно. Прислуживающие гостям молодухи и джигиты весело смеялись, шутили и, наполняя чашки запретным вином, предлагали напиток сипаям.
Ракматылда держался невозмутимо. Брал красивыми, холеными пальцами одну за другой изюминки с блюда и медленно отправлял в рот. Говорил тоже медленно, с достоинством, и каждое второе слово у него — Кудаяр. Байтик, в свой черед, с любезной улыбкой поглаживая бороду, поддакивал:
— Да наградит его аллах успехом во всех начинаниях! И подумать только, сколько ханов подарило миру время, а такого, как Кудаяр-хан, не было. Счастье нам...
Саид-ходжа при этих словах перестал перебирать четки, зашевелил губами, произнося молитву. Его примеру последовали остальные: хоть хан сейчас и не видит их, но его воля незримо присутствует здесь, выказать почтение к его имени, его славе и знатности, к его престолу и короне — их священный долг.
Ракматылда доволен. Еще бы! Это хороший признак, ежели народ, упорная неподатливость и неукротимая воля которого нередко заставляли все Кокандское ханство.
1 Ходжа — добавление к имени, обозначавшее, что человек является потомком первых мусульманских халифов (или считает себя таковым).
жать, как дрожит пролитая ртуть, ежели народ этот наконец приведен к согласию.
Бек почувствовал себя свободнее и увереннее. Ведь перед ним были те, кто в этом краю повелевал. Ослушаться их никто не посмеет, в их руках и власть, и богатство. Стало быть, пришло время оказать им доверие, и для этого надо им польстить. Прижать их придется в другой час, а нынче нужно действовать исподволь, с подходом, иначе дело не пойдет. Ведь Ракматылда знает, что Алымкул и Сарымсак посылали им тайные письма, да и Колпаковского1 следует принимать в расчет.
— Наш великий многочтимый хан, да продлит аллах его дни,— начал Ракматылда и сделал паузу, устремив взгляд сначала на верхний круг юрты и подчеркнув таким образом обращение к всевышнему, а потом бегло скользнув глазами по блестящей парче халата, который он привез в дар Байтику,— наш великий многочтимый хан — всем ханам хан! Вы сами только что сказали, Байтик-бахадур2, это наше счастье. Спасибо аллаху, тысячу раз спасибо за наше счастье...
Бек повел речь дальше, обратившись вначале к событиям прошлого. Напомнил, как в начале года был убит в своей опочивальне некими заговорщиками Малля-хан. Ракматылда намеренно не назвал имена заговорщиков: ведь Алымкул — киргиз, незачем задевать за живое его соплеменников.
— И Малля-хан и занявший его место Шамурат,— сказал он,— были люди слишком мягкие, не знавшие ни науки управления, ни воинского дела. Что касается Кудаяра, то волей бога ему дано все — ум, великодушие, мужество, решительность и, главное, прозорливость. Вам, конечно, известно, почему он уехал в Бухару. Из-за смуты, начавшейся в орде! А в Бухаре он мог жить спокойно, беспечно, весело: всегда к его услугам щедрый достархан и все наслаждения жизни. Но он думал о народе. Что, если в то время, когда он оставил трон, страну захватят неверные? Ведь Кудаяр не то что мы, грешные, он чувствует ответственность перед историей за судьбу народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92