Иначе они могут достаться каварам. Я передам их Сулейману. Он не станет встречаться с тобой. Я за тебя поторгуюсь. Ты получишь хорошую цену в финиковых кирпичах.— Я сам поторгуюсь с Сулейманом, — сказал я.— Каварская сволочь! — прошипел он.Я промолчал.— Дай мне камни!— Нет, — сказал я.— Ты планируешь добиться аудиенции Сулеймана, чтобы его убить! И получить за это финиковых кирпичей. Тебе понадобится кинжал!Он прыгнул как дикий кот, но на моем месте уже никого не было. Я выбил ударом ноги шест, на котором держался шатер, и выкатился наружу.— Эй! — вопил я что было сил. — На помощь! Грабители!Ко мне немедленно бросились несколько человек, среди них предводитель отряда Шакар. Вокруг тут же столпились погонщики и гуртовщики. По сигналу Шакара принесли факелы. Из-под рухнувшего шатра выбрался Хамид.— Да это же благородный Хамид! — воскликнул я. — Прости меня, высокочтимый господин! Я по ошибке принял тебя за грабителя.Хамид с проклятиями отряхивал песок с одежды.— Только неуклюжий человек может обвалить себе на голову шатер, — проворчал предводитель отряда, засовывая ятаган в ножны.— Зацепился, — огрызнулся Хамид и, не оборачиваясь, скрылся в темноте.— Поставь шатер, — приказал я испуганной Алейне— Да, господин.Затем я отправился к Фаруку. Я не хотел, чтобы он терял людей.
Атаки каваров пришлось ждать недолго. Она началась около десяти часов утра на следующий день, когда наступил горианский полдень. Я даже не удивился, когда вылетевшие навстречу противнику воины аретаев поворотили кайилов и ускакали в пустыню, бросив караван на произвол судьбы. Каваров было действительно много.— Не сопротивляться! — скомандовал Фарук своей охране, разъезжая из конца в конец каравана. — Не сопротивляться!Спустя несколько мгновений на нас налетела толпа каваров. Бурнусы были отброшены за спину, в руках угрожающе торчали копья. Охрана Фарука, повинуясь его приказу, повтыкала копья и ятаганы в песок.Рабыни визжали от страха.Кавары приказали мужчинам спешиться. Всех согнали в кучу. Погонщикам было приказано выстроить всех кайилов в один ряд. Разбойники наугад открывали ящики или вспарывали мешки, пытаясь определить, что везет караван.Один воин провел копьем черту на песке.— Разденьте женщин и выстройте их вдоль этой линии, — приказал он.Женщин выстроили в одну длинную шеренгу. С некоторых ятаганами сорвали одежду и чадру. Я видел, как Алейну выдернули из курдаха и швырнули на песок. Она в ужасе припала к земле. Какой-то воин, не слезая с кайила, острием копья сорвал с нее чадру.— Смотри, какая красавица! — воскликнул воин.Острое как бритва копье уперлось ей в грудь.— Становись в ряд, рабыня! — приказал он.— Да, господин, — пролепетала Алейна.— А ты почему не разоружился? — спросил меня подъехавший кавар.— Я не подчиняюсь Фаруку.— Ты едешь с караваном, разве не так?— Мы идем в одну сторону, — сказал я.— Бросай оружие и слезай на землю! — приказал он.— Нет.— Мы не хотим тебя убивать, — сказал кавар.— Мне приятно это слышать, — ответил я. — И у меня нет планов убивать вас.— Если это аретай, убей его! — распорядился проезжающий мимо всадник.— Ты аретай? — спросил меня воин.— Нет.Я видел, как некоторых кайилов отвели в сторону. Других оставили с погонщиками.Топчущиеся животные подняли страшную пыль. Она покрывала щиколотки и икры выстроенных в шеренгу рабынь. Девушки прикрывали глаза от палящего солнца и пыли. Двое тяжело кашляли, некоторые приплясывали, их маленькие босые ножки не выдерживали жжения раскаленного песка. Вдоль шеренги разъезжал видный кавар, осматривая добычу. Он выкрикнул команду, и первой из строя вытолкали Алейну.Я был безмерно доволен, что кавары посчитали ее достойной добычей.— Встань сюда, девушка, — приказал кавар.Меня это не удивляло. Она с каждым днем становилась все лучше и лучше. Рано или поздно она должна была возрадоваться своему состоянию рабыни и по-настоящему возлюбить ошейник. На Земле ее приучали подражать противоестественному поведению и совершать поступки, противные собственной природе. На Земле больше всего боялись, что мужчины и женщины станут самими собой и женщинам захочется быть рабынями. На Горе это как раз считалось нормой. Как ни странно, но основным чувством живущей в рабстве женщины является благодарность. Иногда мне не ясно, за что 'могут испытывать такую благодарность полностью зависящие от чужой воли люди.Рядом с Алейной стояли уже восемь девушек. Шестерых кавары забраковали.— Бегите к своим хозяевам, — приказали им воины, и те в слезах покинули шеренгу. Я видел, что Алейне нравится возглавлять колонну отобранных рабынь. Еще больше ей понравилось, что Айя, которая успела попортить ей немало крови, была отвергнута каварами. Алейна выпрямилась и гордо ожидала, пока ее закуют в цепи. До этого, естественно, не дойдет.— Я тебе советую бросить оружие и слезть на землю, — повторил кавар.— А я тебе советую забирать своих дружков и подобру-поздорову сматываться, — ответил я.— Не понимаю, — нахмурился он.— Если бы ты был аретаем, — спросил я, — сдал бы ты караван без боя?— Конечно нет, — ответил он и побледнел.— Несмотря на то что я вижу пыль на востоке, я бы не стал на вашем месте бежать на запад. Это было бы наиболее естественной реакцией испуганных, растерявшихся людей. Там вас и станут ждать. Учитывая протяженность территории и количество воинов, которых могут собрать аретаи, они попытаются окружить вас вместе с караваном. Так вот, я бы вам рекомендовал, хотя и я могу ошибиться, бросать все и уходить на юг.— На юг! — опешил он. — Да там же земля аретаев!— Зато там они точно не устроят засады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117