А вы всегда можете свернуть в сторону.Кавар привстал на стременах, затем подозвал проезжающего мимо начальника. Они вдвоем вглядывались в растянувшееся на несколько пасангов облако пыли, которое, словно клинок огромного ятагана, двигалось в нашу сторону.— Бежим! — крикнул начальник.— Вначале узнайте, сколько их, — сказал я. Начальник уставился на меня.— Ну и сколько же их? — спросил он.— Точно не знаю. Полагаю, достаточно для того, чтобы осуществить задуманное.— Кто ты?— Тот, кто направляется в оазис Девяти Колодцев.Начальник поднялся в стременах и поднял копье. Всадники выстраивались к маршу. Сердито пиная кайилов, кавары покинули лагерь.Они поскакали на юг. Командовал ими умный человек. Я подъехал к Алейне. Она взглянула на меня.— Похоже, тебя не закуют в цепи, — сказал я.— Я так рада, — ответила девушка.— Не расстраивайся, — успокоил я ее. — Они еще успеют тебе надоесть. Тебя будут заковывать часто и надолго.— Вот как? — вздернула она носик.— Посмотришь, — заверил я рабыню. Она лукаво улыбнулась.— Они хотели заковать меня самую первую, — засмеялась она. — Я стояла самой первой в шеренге. Мне пришлось бы вести за собой всех рабынь!— Тебе бы никуда не пришлось их вести, — сказал я. — По пустыне рабынь не водят. Их сковывают попарно и перебрасывают через седло кайила.— Если бы мы пошли пешком, — упрямо повторила она, — я бы шла первой.— Конечно, — сказал я и поднял ее в седло.— А я между тем не самая высокая, — заметила она. — Там были девушки выше меня ростом.— Ты случаем не наглеешь? — поинтересовался я.— Ну, конечно нет, господин, — замотала она головой. — Но ведь все это означает, что я самая красивая!— Среди тарсков даже слин в цене.— О, господин, — вздохнула она, и я посадил ее в курдах. Она встала на колени. Кончиком копья я поднял с песка ее чадру и бросил к ее ногам.— Почини и прикрой свой ротик. Что-то последнее время он стал очень часто открываться.— Хорошо, господин.Я посмотрел на восток. В сторону каравана скакало не менее четырехсот всадников.— Господин, — позвала девушка.— Что еще?— Я знаю, что я красивая.— Кто тебе сказал? — спросил я.Алейна стояла в курдахе на коленях, положив чадру на ноги. Потом она выпрямилась и гордо вскинула подбородок. Шея у нее действительно была великолепна, длинная, белая, аристократическая. Даже металлические застежки ошейника смотрелись на ней как дорогое украшение. Глаза ее сверкали поразительным голубым цветом, а по плечам рассыпалась роскошная белокурая грива.— С чего ты взяла, что ты красивая? — спросил я.Она встряхнула головой, а потом взглянула мне прямо в глаза. Пальцы ее поглаживали металлический ошейник.— Потому что меня взяли в рабство.Я вытащил ятаган, намереваясь закрыть полог курдаха.Аретаи неслись в направлении каравана. До них оставалось не более двух пасангов. Теперь я видел, что с запада в нашу сторону тоже скакало человек двести всадников. Рассчитано было неплохо, только каваров к этому времени уже и след простыл.— Разве я не права, господин?— Конечно, права, рабыня. Если бы мужчины не посчитали тебя красивой, они бы с радостью оставили тебя на свободе. Только самые красивые девушки удостаиваются клейма и ошейника. Чем красивее и оригинальнее выглядит женщина, тем больше у нее шансов угодить в рабство.Она смотрела на меня широко открытыми голубыми глазами.— Когда настоящий мужчина видит красивую женщину, ему хочется ею обладать.— В этом мире они могут себе это позволить.— В этом мире они так и живут.— Бедные женщины! — вздохнула Алейна. Я пожал плечами.— Господин, — позвала она. — Да?— Можно, чтобы Алейна, твоя послушная девушка, твоя исполнительная рабыня, начала учиться танцевать?— Ты еще не забыла молодого кочевника? — спросил я. Она мрачно потупила взор.— Не умея танцевать, тебе будет трудно его покорить.— Да он просто скотина! — взорвалась она. — Он ужасный! Ужасный! Ты видел, как он меня оскорбил?— А ведь ты можешь попасть к такому же.— Ужасно, — простонала она и заплакала.Невзирая на ее возмущение, я ощупал ее тело. Оно было горячим и влажным.— Хорошо, маленькая Алейна, — сказал я. — Я научу тебя танцевать, ибо в твоем теле горит огонь рабыни.— Нет!— Огонь рабыни, — повторил я и захлопнул полог курдаха.С востока и с запада на караван налетели визжащие аретаи с копьями и ятаганами. Ни каваров, ни та'кара они не нашли.
Сулейман был умным и рассудительным человеком. К тому же он обладал большим вкусом. Он внимательно изучал камни. Он подготовил мне ловушку. — Двадцать пять весов финиковых кирпичей, — сказал он.— Девяносто, — ответил я.— Ты назвал слишком высокую цену.— Но твоя цена, великий паша, показалась мне чересчур низкой.— Где кавары? — заорал Шакар, предводитель аретаев, когда его отряд окружил караван. Рядом с ним восседал на кайиле его сподвижник Хамид.— Уехали, — пожал я плечами. Если бы они попались в ловушку, живым не ушел бы никто.Таких людей, как Сулейман, надо уважать.Реальная стоимость камней, как я выяснил в Торе, составляла от шестидесяти до восьмидесяти весов финиковых кирпичей. Естественно, меня интересовал не торг, а возможность встретиться с Сулейманом. Прошел уже месяц с тех пор, как я приехал в оазис. И только сегодня паша согласился принять меня. Не так давно сюда же прибыл с караваном Ибн-Саран. Всего в Девяти Колодцах проживало около двадцати тысяч человек, в основном мелкие фермеры и ремесленники с семьями. Это был один из самых крупных оазисов в Тахари. Для меня было очень важно повидать Сулеймана. В подтверждение своей легенды я хотел продать ему камни. Кроме того, получив за камни финиковые кирпичи, я мог бы по дороге на восток с успехом выдавать себя за торговца финиковыми кирпичами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117