— Семьдесят весов финиковых кирпичей, — произнес Сулейман, обращаясь ко мне. Это было хорошее предложение. По-своему Сулейман проявлял ко мне великодушие. Он давно снискал себе славу самого удачливого торговца в пустыне. И вот паша Сулейман, убар Девяти Колодцев, объявил свою окончательную цену. Я не был уверен, что на этом все закончится. Если бы Сулейман в самом деле интересовался покупкой и собирался отдавать за нее свои финики, он бы с самого качала поручил это дело кому-нибудь из своих помощников.— Вы проявили ко мне великодушие и гостеприимство, я почту за честь, если Сулейман-паша любезно согласится принять эти ничтожные камни за шестьдесят весов финиковых кирпичей.Если бы не Ибн-Саран — меня бы вообще не допустили на глаза паши Девяти Колодцев.-Он поклонился и подозвал к себе писаря.— Выдай этому торговцу камнями расписку на восемьдесят весов финиковых кирпичей, — приказал он.Я низко поклонился.— Сулейман-паша очень великодушен.Мне показалось, что издалека донесся приглушенный шум и крики. Ни Сулейман, ни Ибн-Саран ничего не слышали.Алейна стояла на малиновых плитах обнаженная, мокрая от пота, задыхающаяся. Из одежды на ней оставался лишь ошейник и несколько браслетов и цепочек на руках, на ногах и на шее. Она откинула роскошные, белокурые волосы.Крики прозвучали отчетливее. Завизжал невесть откуда взявшийся под сводами дворца Сулеймана кайил.— Что там происходит? — поднялся на ноги Сулейман.Алейна оглянулась.В этот момент стражники у дверей полетели в разные стороны, а в полукруглые, напоминающие башенку двери влетел всадник на боевом кайиле. Когти зверя скрежетали по каменным плитам, лицо всадника скрывала черная повязка, за плечами болтался бурнус. Стража опомнилась и кинулась на незнакомца. Он несколько раз взмахнул ятаганом, и стражники попадали на скользкий от крови пол. Засунув ятаган в ножны, незнакомец сорвал повязку и оглушительно расхохотался.— Это же Хассан-бандит! — в ужасе крикнул кто-то.Я вытащил ятаган и встал между Сулейманом и всадником.Кайил оскалился, а Хассан вытащил длинный тахарский хлыст.— Я пришел за рабыней, — сказал он.Длинное кнутовище оглушительно щелкнуло, голова Алейны дернулась, девушка завизжала от боли. Кнут четырежды обернулся вокруг ее талии. Хассан рывком подтащил Алейну к себе и перебросил ее через седло кайила.— Прощайте! — помахал он нам рукой. — Премного благодарен!Стражники толпились в дверях, но, к величайшему изумлению всех присутствующих, Хассан погнал кайила через весь зал к огромному полукруглому окну. Гигантский зверь с кошачьей грацией выпрыгнул из окна, приземлился на крышу прилегающей постройки, затем спрыгнул на другую крышу и, наконец, на землю. Я, как и все, кто находился в зале, подбежал к окну. На подушке остался лежать Сулейман, паша Девяти Колодцев. Обернувшись, я успел заметить, как Хамид, помощник Шакара, предводителя отряда аретаев, спрятал в складках драпировки окровавленный кинжал.Я кинулся к Сулейману. Глаза раненого были открыты— Кто меня ударил? — произнес он слабым голосом.Шелковые подушки тяжелели от крови.Ибн-Саран выхватил ятаган. Он больше не выглядел сонным. Глаза его сверкали, а сам он напоминал изготовившуюся к прыжку пантеру.— Он! — крикнул Ибн-Саран, указывая на меня ятаганом. — Я видел, это он!Я резко выпрямился.— Каварский шпион! — вопил Ибн-Саран. — Убийца! Я обернулся. Со всех сторон сверкала сталь.— Руби его! — крикнул Ибн-Саран, взмахнув ятаганом. Глава 6. ПРИЗНАНИЕ РАБЫНИ На пыточных козлах лежали обнаженные тела двух рабынь. Руки и ноги девушек были привязаны к стойкам прямоугольной конструкции.Я стоял на коленях в кругу обвинения со скованными за спиной руками. На шею мне набили тяжелое железное кольцо с прикованными к нему цепями. Их держали стоящие по бокам стражники. Меня раздели догола, на ногах висели тяжелые кандалы.— Зарубить его! — кипятился Ибн-Саран, размахивая ятаганом.— Нет, это будет слишком просто, — возразил Шакар, предводитель отряда аретаев.Улыбнувшись, Ибн-Саран вложил ятаган в ножны. Я едва ворочался в стальных цепях. Положение было тяжелым.— Пора выслушать признания рабынь, — произнес судья. Двое загорелых, раздетых по пояс рабов принялись крутить рукоятку ворота.Рыжеволосая девушка, та, которая держала поднос с сахаром и ложками, зарыдала. Руки рабыни вытянулись. Рыжая невольница отчаянно извивалась и кричала:— Господин! Хозяин!Одетый в шелковый кафтан и каффию с агалом, Ибн-Саран приблизился к пыточному столу.— Не бойся, малышка Зайя, — произнес он. — Помни, что надо говорить только правду.— Я знаю, господин, — рыдала она. — Только правду. По сигналу судьи раб провернул рукоятку еще на один щелчок.Тело девушки напряглось, кончики пальцев на ногах дрожали, вытянутые руки противоестественно вывернулись.— Слушай внимательно, маленькая Зайя, — сказал Ибн-Саран, — и хорошо подумай, прежде чем отвечать.Девушка кивнула.— Видела ли ты, кто ударил кинжалом благородного пашу Сулеймана?— Да! — закричала она. — Вот он! Это он его ударил, как вы уже доложили суду. Он!Ибн-Саран расплылся в улыбке.— Это был Хамид! — закричал я. — Хамид, помощник Шакара.Присутствующий в зале Хамид не удостоил меня даже взглядом. Послышались возмущенные возгласы.— Хамида мы знаем давно, — недовольно процедил Шакар. — И верим ему. К тому же он из рода аретаев.— Если ты станешь настаивать на вине Хамида, — предупредил судья, — наказание будет более суровым.— Это он ударил кинжалом Сулеймана, — сказал я.,— На колени, — приказал судья. Я опустился на колени.Судья снова подал знак рабу, стоящему у рукоятки ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117