Среди курий попадается немало тщеславных созданий.— Я уже видел его раньше, — сказал я.Это был тот самый курия из подвала Самоса. Его задержали несколько месяцев назад на одном из караванных путей Тахари. Самос выкупил его у охотников как обыкновенного зверя. Шесть человек погибли при его отлове. Засыпанные песком глаза с черными зрачками и бледной, нездоровой роговицей, высохшая, потрескавшаяся кожа на рыле, распухший черный язык — все выдавало крайнюю степень обезвоженности. Загадка обнаружения курии в Тахари являлась частью большой тайны, которую я намеревался раскрыть, отправляясь в пустыню. Как мог оказаться в Тахари курия?Я пристально разглядывал зверя.— Не вздумай прикоснуться! — предупредил Хассан.Я всегда считал, что у людей нет более свирепых врагов, чем курии, если, конечно, не считать других людей. Между этими зверями и Царствующими Жрецами шли бесконечные войны, от исхода которых зависела судьба двух миров, двух планет, Земли и Гора. Люди постепенно превращались в ничтожных союзников той или иной стороны. Передо мной лежал мой беззащитный враг.— Убей его, — сказал Хассан.— Это разумное существо, — заметил я. — И оно хочет пить.— А то нам некуда воду девать! — злобно проворчал Хассан.Я с трудом приподнял огромную голову и вставил между страшных клыков носик бурдюка.Лапа зверя медленно приподнялась и легла на бурдюк, полностью исчезнувший под огромной кистью. Размах пальцев достигал более пятнадцати дюймов. Пальцев насчитывалось шесть, каждый состоял из множества фаланг и был покрыт густой шерстью. Я смотрел на тяжелое золотое кольцо причудливой работы с крошечным серебряным квадратиком посередине. Необычное кольцо.— Сегодня утром, перед рассветом, он мог убить нас и забрать всю воду, — сказал я. — Он этого не сделал.Хассан промолчал.Курия медленно поднялся на ноги. Я заткнул носик бурдюка. В нем оставалось около галлона воды. Человеку этого хватит на один день, потом организм начнет потреблять влагу собственных тканей.Хассан отошел на несколько шагов.Курия отвернулся и медленно задрал кверху голову. Казалось, он дает организму прочувствовать благотворное действие воды. От страшного зрелища меня передернуло. Курия словно заново оживал.— Ненормальный, — прошептал Хассан. — Сама пустыня хотела прикончить его для тебя.— Он мог нас убить и не убил, — повторил я. — Он мог забрать у нас всю воду.— Значит, тоже помешался от жары и бури, — проворчал Хассан. — Не волнуйся, сейчас он придет в себя.Я наблюдал за курией. Он свалился на четыре лапы, затем приподнялся, пошатнулся и уперся в землю костяшками пальцев, как обычно делают при ходьбе курии. Потом он снова поднялся и одним движением вырвал из засохшей земли куст колючки, с длинными, как у всех растений пустыни, корнями. Размахнувшись, курия далеко отшвырнул куст. Затем, растопырив когтистые пальцы, он глубоко всадил руку в землю и вырвал огромный ком пересохшей глины. После этих подвигов курия развернулся в нашу сторону, зарычал, оскалился и начал медленно приближаться.Теперь роговица его глаз окрасилась в ярко-желтый цвет, на морде выступили капельки пота, из влажного рта вывалился язык.В нескольких футах от нас чудовище остановилось. Я не сомневался, что у него хватит сил, чтобы прикончить двух безоружных людей.Но курия не нападал. Вместо этого он посмотрел на меня и показал лапой назад, в направлении страны дюн.Он старался держаться прямее, возможно, чтобы больше походить на человека. Я заметил, что он ранен. Во многих местах шкура оказалась сильно попорченной. На теле виднелись не зажившие рубленые раны. Очевидно, его противники орудовали ятаганами. Видимо, не так давно он потерял много крови.— Я знаю этого курию, — сказал я. — Ты меня понимаешь? — спросил я, но чудовище не отреагировало на мой вопрос.— Я просил освободить его из подвала в Порт-Каре, — объяснил я Хассану. — В Торе я едва не попал в засаду. Несколько человек собирались меня зарубить. Я застал бойню, которую мог учинить только курия. В тюрьме в Девяти Колодцах он явился ко мне в камеру, хотя я не мог его видеть. Я был прикован к стене и совершенно беспомощен, и он меня не убил. Мне кажется, он хотел меня освободить. Его спугнули люди Ибн-Сарана. Они чуть не убили его. Он был весь изранен. Ибн-Саран заявил, что его стражники убили курию. Но он солгал. Вот он, тот самый курия. Я его знаю, Хассан. Он мой союзник, пусть даже временный. Я уверен, что мы преследуем общую цель.— Человек и курия? — воскликнул Хассан. — Это невозможно!Курия вытягивал лапу в направлении страны дюн. Обернувшись к Хассану, я произнес:— Я желаю тебе добра, Хассан.— Возвращаться в страну дюн — безумие, — ответил он. — Вода почти закончилась.— Постарайся добраться до Четырех Пальм, — сказал я. — Ты несешь ответственность перед своим племенем. В Тахари скоро начнется война. Ты должен быть со своими.— Ты возлагаешь на меня трудное решение, — произнес Хассан. — Я должен выбрать между своим братом и своим племенем. Но я — из Тахари, — добавил он после паузы. — И я выбираю брата.— За тебя все решила вода, — возразил я. — Иди к своим, они ждут.Хассан посмотрел на курию, потом на меня.— Я желаю тебе добра, брат, — улыбнулся он. — Пусть никогда не опустеют твои бурдюки. Пусть у тебя всегда будет вода.— Пусть никогда не опустеют твои бурдюки, — ответил я. — Пусть у тебя всегда будет вода.Хассан отвернулся. Я очень надеялся, что он сумеет дойти до Четырех Пальм.Курия уже ковылял в направлении неровной гряды дюн, протянувшейся слева от нас.Я пошел за ним следом. Глава 21. О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В СТРАНЕ ДЮН Курия — это невероятное животное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117