Меня не оставляло подозрение, что согласие Сулеймана предоставить мне аудиенцию как-то связано с прибытием в оазис Ибн-Сарана. Похоже, он решил защищать мои интересы. Конечно, он помнил меня по дому Самоса. Я уже решил, что, если не удастся увидеть Сулеймана в ближайшее время, надо отправляться дальше. Без проводника это было чрезвычайно опасно. В Тахари принято убивать тех, кто пришел составлять карты этой страны. Местные жители хорошо знают пустыню и не хотят, чтобы ее узнали другие. Без проводника, знающего, где искать воду, отправляться в Тахари — самоубийство. Я предлагал проводникам хорошие деньги, но ни один человек до сих пор не откликнулся. Все ссылались на угрозу войны, утверждая, что в такое время отправляться в путь чрезвычайно опасно. Я подозревал, что им просто запретили соглашаться. Удалось вроде бы уговорить одного парня, но на следующее утро он явился ко мне и сказал, что передумал. Слишком опасно в такое время пускаться в путь по пустыне. Иногда мне попадался Хамид, помощник Шакара, предводителя отряда аретаев. Он по-прежнему был уверен, что я каварский шпион. Но как только в оазис прибыл Ибн-Саран, меня допустили к Сулейману. Может быть, Сулейман ждал Ибн-Сарана? У меня создалось впечатление, что Ибн-Саран пользовался в Девяти Колодцах влиянием большим, чем можно было ожидать от простого торговца солью. Я видел, как люди отступают в сторону перед его кайилом и приветственно поднимают руки.Танцуя, Алейна почувствовала силу и власть Ибн-Сарана. Полураздетой танцовщице, демонстрирующей свою красоту, нетрудно определить, кто из смотрящих на нее обладает силой и властью. Я даже не знаю, как им это удается. Конечно, в определенной степени многое зависит от одежды, но гораздо важнее, как я понимаю, манера держаться, уверенность в себе, взгляды, которые мужчина бросает на понравившуюся ему женщину. Рабыня чувствует, обладает ли желающий ее мужчина силой и властью. На подсознательном уровне взгляд властного мужчины потрясает женщину, и она начинает лезть из кожи вон, чтобы понравиться ему еще больше. К рабыням это относится в особой степени, поскольку у них женское начало оголено самым бесстыдным и наглым образом. Ибн-Саран равнодушно взирал на танцовщицу и потягивал горячее черное вино.Алейна бросилась перед ним на пол, подергиваясь в такт музыке. Мне показалось, что она увидела в нем богача, который сумеет обеспечить ей жизнь, свободную от унизительных трудов обычной женщины. Она надеялась, что с ним ей не придется размалывать зерна тяжелым пестиком, шить одежды, взбивать молоко в бурдюках и выпасать скот на жаре.Я наблюдал, как она извивается, ползает на животе, дергается, стонет и простирает к нему руки.За уроки танцев, которые начались сразу же после нашего прибытия в оазис Девяти Колодцев, я заплатил сущие гроши, а между тем стоимость Алейны возросла раза в два или три. Плата за уроки была, с моей точки зрения, неплохим вложением денег. Моя собственность росла в цене. Но самое главное — уроки принесли неоценимую пользу самой девушке. Она окунулась в учебу с невероятной энергией и прилежанием, часами отрабатывая такие простые движения, как вращение кистью.Ее учила танцовщица из кофейни по имени Селейна. Вместе с ней я взял в аренду флейтиста, а чуть позже игрока на каске.Как-то раз я зашел посмотреть, как идут дела. Алейна лежала на песке, вся мокрая от пота и увешанная колокольчиками.— Часто тебе приходится ее бить? — поинтересовался я у Селейны.— Что вы, — откликнулась рабыня. — Никогда не видела таких усердных учениц.— Играйте, — приказал я музыкантам.Они играли до тех пор, пока я не остановил их, подняв кверху палец. В ту же секунду Алейна замерла, высоко подняв правую руку и положив левую на бедро. Взгляд ее замер на пальцах левой руки, словно она не могла поверить, что они осмелятся погладить ее кожу. Затем она вышла из позы, встряхнула головой и, тяжело дыша, спросила:— Нравится ли господину его девочка?— Очень, — ответил я. — Вне всякого сомнения, ты понравишься и молодому кочевнику.Она презрительно фыркнула.— Такие, как он, для меня больше не существуют. — Она тут же склонила головку и прикусила губу — Конечно, господин сделает так, как сочтет нужным, но ведь богатый человек даст за меня больше денег.Она опустилась на колени, пот струился по ее гладкому телу и капал на песок.— Пожалуйста, господин, продай меня богатому человеку.Я жестом приказал ей подняться и дал знак музыкантам.Начался новый танец.Я наблюдал за ее движениями. Не исключено, что она сумеет заинтересовать и солидного покупателя.А что, если, подумал я, продать ее Сулейману? Танцевала она хорошо.— Первый раз вижу, чтобы рабыня так быстро и естественно усваивала науку танцев, — похвалила ее Селейна.— Она прирожденная рабыня, — отозвался я.— Разве может женщина чувствовать себя другой в ваших руках? — произнесла Селейна, глядя мне в глаза.— Иди в альков, — приказал я. В конце концов, я ее арендовал. — А ты работай, — сказал я Алейне.— То, что я хорошо танцую, — заявила Алейна, не прекращая двигаться в такт музыке, — еще не значит, что я прирожденная рабыня.Я улыбнулся и пошел в альков вслед за Селейной.— Меня еще не укротили! — выкрикивала Алейна. — Еще ни один мужчина меня не укротил!— А ну, на колени! — обернулся я.Алейна немедленно опустилась на колени.— Скажи: «Меня укротили».— Меня укротили, — с готовностью повторила она.Это был бунт покорности.— Работай дальше, — сказал я.Музыканты заиграли, и девушка возобновила свой танец. Это выглядело великолепно. И неправдоподобно. Эта дурочка действительно не подозревала, что она — прирожденная рабыня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117