разнообразием и
неприятностью. Чего угодно ждал, но не такого...
Первым шел вопрос о моральном разложении. Это среди призраков!
Воистину сказано: не верь глазам своим. Однако я вынужден был
поверить. Усердный не по разуму Зибелла в мгновение ока в
порошок стер блестящую кандидатуру на пост моего заместителя.
Многое можно простить, но мы должны блюсти чистоту рядов, а нам
показали учебное пособие по ультрапорнографии. Я понимаю,
призраки тоже люди, но нельзя же так...
Я нажал клавишу селектора.
-- Задунайский.
-- Слушаю, -- неприятно проскрежетал динамик.
-- Подготовьтесь к дематериализации.
-- Кого?
-- Пока секрет. Приду лично.
И без голоприемника я увидел, как Задунайский пожимает плечами,
но в голосе его не прозвучало и нотки удивления.
-- Хорошо. Когда?
-- Сразу после обеда.
-- Будет исполнено.
Я задумался. Не с того мне хотелось начать свою работу.
Признаться откровенно, я даже не представлял себе разнообразия
своих обязанностей здесь, в стенах Управления. На войне было
много проще.
Нетерпеливое покашливание Зибеллы вернуло меня к
действительности.
-- Что дальше?
А дальше, как говорится, было больше.
Заговор. Да, именно так. Фривольные разговоры относительно
непрофессионализма нового, то есть моего, руководства. Недаром я
всегда считал человеческое звено самым слабым. А прочность цепи
равна прочности самого хрупкого звена. От него следовало
избавиться, как можно скорее и как можно беспощаднее.
Я вновь щелкнул селектором и гаркнул адьютанту:
-- Замов ко мне! Немедленно! Меня нет ни для кого! Ни для
господа Бога, ни для Сатаны рогатого!
И хлопнул ладонями по столу. Левая неприятно заныла. надо,
наверное, сходить к врачу. Со мной творится нечто неладное.
Грешным делом я даже испугался: не проказа ли? Уподобляясь
бессмертному герою Джерома тщательно проштудировал медицинскую
энциклопедию, но пришел к выводу прямо противоположному. Я
здоров. Непозволительно безукоризненно здоров. Человек таким не
бывает, всегда найдется хоть маленькая хворобушка. А у меня нет
ничего из преогромнейшего списка. И при всем при том -- что-то
несомненно происходит неладное.
Зибелла вновь кашлянул.
-- Сгинь! Тебя не должны видеть.
Он вопросительно поглядел на непрослушанную еще кассету.
-- Потом. Сейчас не до тебя.
Горностай обиделся.
-- Не надо, успокойся. Сразу после совещания. А сейчас тебе
лучше исчезнуть. Сожрут. С костями.
Зибелла ехидно подмигнул. Не с такими, мол, справлялись, и
тотчас растворился в воздухе, словно его и не было.
Вовремя!
В дверь деликатно поскреблись. Я оценил предупредительность
своих замов. Как как всякие нормальные духи, они могли
материализоваться прямо в кабинете, несмотря на запертые двери и
амулеты. Их хватало против заштатного привидения, но ведь я
набирал личности самые выдающиеся. Что бывшему епископу Томасу
распятие?
-- Войдите, -- разрешил я.
И они вошли.
Но сразу попятились назад, к двери. Не понимаю, что их так
удивило?
-- Садитесь, -- предложил я, разговор будет долгим.
Они бесшумно скользнули в мягкие кожаные кресла.
Начальник отдела контрразведки генерал-майор Малюта
Скуратов-Бельский. Величайших трудов мне стоило уговорить его
побриться и сменить дремучий сарафан на цивильное платье, либо
современный мундир.
Начальник отдела пропаганды его преосвященство епископ Томас
Торквемада. По совместительству генерал-рэкетмейстер. И здесь не
обошлось без проблем. Правоверный католик наотрез отказался
признать другие конфессии. Улестил, заверив, что сначала следует
разобраться с безбожными еретиками и сатанистами.
Начальник отдела специальных операций Юрий Владимирович
Андропов. При слове "демократия" у него непроизвольно скрежещут
зубы, и еще он все время недовольно косится на Торквемаду. В
остальном -- идеальный призрак для своего места.
И бриллиант в моей коллекции. Человек, то есть призрак,
взваливший на свои плечи тяжкий воз рутинной канцелярщины и
волокший его с наслаждением и даже артистизмом. Генрих Гиммлер.
Вот с кем мы работаем душа в душу.
Конечно, возникали некоторые трения из-за понижения в чинах. Но
я строго указал им, что никакие прежние заслуги в расчет не
принимаются. Я буду учитывать только нынешнюю реальную работу.
Кроме того имеется множество отменных кандидатур на замещение
вакантных мест: Кэндзи Доихара, Вильгельм Штибер, Жозеф Фуше,
мистер М., Эрнст Кальтенбруннер, Роберт Сесил и так далее до
бесконечности. И лично от меня зависит перемещение из мира духов
в мир реальности. Они это превосходно поняли и в полной мере
оценили мою деликатность.
-- Я хочу сообщить вам пренеприятное известие, -- начал я с
сакраментальной фразы. -- Нам надо очистить свои ряды от
скверны.
Глаза Торквемады сверкнули. Предстояло знакомое и близкое ему
дело. Однако я совершенно отчетливо уловил в них тень испуга.
-- В настоящее время недопустимы никакие разногласия, а тем
более интриги. Затесавшиеся в наши ряды людишки пытаются строить
козни, утверждая, будто мы приносим слишком много вреда, что
совершенно уничтожает приносимую нами же пользу! Речь идет не о
том, стоит ли их полностью заменить. Решение принято, приказ
подготовлен. Людям не место в стенах нашего Управления! Сомнения
возникают, когда мы пытаемся выяснить, насколько быстро и
безболезненно пройдет такая замена. Располагаем ли мы
достаточным по количеству и подготовке контингентом?
Его преосвященство (он же генерал-рэкетмейстер Торквемада, как
вам угодно) сдержанно возразил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63