Ведь нас уже неоднократно упрекали:
такой большой регион, а ни одного шпиона поймать не можете. Есть
же они, просто обязательно есть. Конечно, укоризны относились не
к нам, к региональному Управлению Безопасности, мы -- структура
центрального подчинения. Но в любом случае -- это пятно на
мундире! Я всегда выкручивался, утверждая, что могу головой
поручиться за отсутствие вражеских духов, зато коллегам
приходилось худо, фельдмаршал бывал беспощаден...
Я опять отвлекся.
Малюта предложил организовать действительно всеобщую информсеть.
И если раньше проблемой контрразведки был сбор информации, то
теперь на первый план выдвигалась обработка и хранение. План
Малюта выглядел гениально просто и столь же безумно. Каждый
следит сам за собой. Малюта абсолютно справедливо утверждал:
каждый человек подл по натуре своей. Просто один более, другой
менее успешно эту подлость маскирует. Но ведь внутреннее "я",
подсознание не обманешь! И ничего от него не скроешь. Вот внутри
меня, например, обнаружился дракон. Это значило, что я --
глубоко порядочное существо, не будем говорить человек. Малюта
предложил обратиться напрямую к тому самому подлецу, который
гнездится внутри каждого. Оно будет стучать... то есть
информировать с тем больше охотой, чем добродетельнее внешне
выглядит объект интереса. Ведь добродетель означает, что
внутреннее "я" замордовано, загнано в самые темные углы и
конечно жаждет мести. Именно этот принцип мы положили в основу
работы с человеческим фактором в самом Управлении, следовало
лишь немного перестроиться и обработать население потребными
препаратами.
Когда я попытался указать Малюте на иллюзорность подобного
мероприятия, он ехидно заметил, что уже семьдесят лет только это
и делается. Нам незачем особенно напрягаться, нужно лишь чуточку
подтолкнуть уже срубленное дерево, да позаботиться, чтобы никого
из нас не зашибло при падении. Мне оставалось только
согласиться. Ведь все люди, работающие на нас, поддались
методам Торквемады с сокрушительной быстротой. Я не предполагал,
что разложение душ может идти с такой скоростью, порой даже
хотелось зажать нос от смрада... Слабину в наших рядах мы
устранили, и я мог больше не опасаться удара в спину. Теперь
следовало устранить слабину в обществе, в стране.
Именно потому я благосклонно выслушал Малюту. Настало время
браться за проблему госбезопасности по-крупному. Когда же возник
естественный вопрос о сборе информации, оказалось, что он хорошо
подготовился и здесь. Малюта предлагал привлечь на помощь
гремлинов из рода электрических, благо бытовой техникой
нашпигована любая квартира. Значит, в ней без труда можно найти
электрического, телефонного и прочих. Уточню. Гремлин --
порождение технического прогресса, инженерной мысли, а потому не
стоит искать его в безгласном и безмозглом водопроводе,
канализации, в печи, наконец. Зато там, где работают моторчики,
где что-то постоянно жужжит и крутится, гремит, искрит и вообще
непонятно что откуда берется -- вот там гремлинам раздолье и
приволье. А уж помогать нам они не откажутся, есть средства
заставить, то есть убедить упрямцев. Одновременно на гремлинов
же можно возложить и исполнение операции по пробуждению второго
"я". Особенно полезны могут оказаться телевизионные.
Малюта умчался окрыленный, чтобы подготовить приказ о
переподчинении подразделений гремлинов из технического отдела
ему. Мне по этому поводу предстоял довольно неприятный разговор
с Задунайским, потому что Малюта открыл поистине блестящие
перспективы, сам того не подозревая. Он прокладывал дорогу моему
собственному сверхсекретному проекту "Кентавр".
Зато немного позднее, когда ко мне на прием разом попросились
Торквемада и помянутый Задунайский, я слегка загрустил. Похоже,
настало время определяться, мои заигрывания с церковью и
одновременно с духами не могли тянуться бесконечно. Его
преосвященство -- человек широких взглядов, но и его терпение не
бесконечно. Раньше мне это просто не приходило в голову,
внушительный сиюминутный результат заслонял все. Если отец Томас
устроит большой крестный ход с водосвятием, последствия могли
оказаться самыми серьезными. А он мог, не следовало забывать,
что я затянул работать все-таки епископа.
Так и не придя к какому-то определенному решению, первым я
вызвал Задунайского, втихую радуясь отсрочке неприятностей
больших. Мелкие меня не пугали. Все-таки в душе я оставался
прежде всего магом, и обращение к святым мощам было для меня
вынужденной мерой. Отца Томаса я вежливейше попросил перенести
беседу на завтра, потому что не могу по причине усталости
проникнуться духом святости.
Задунайский безо всяких прелиминариев вывалил на меня ворох
разнообразных побрякушек. Он пылал отчитаться за работу отдела.
А я с огромным удовлетворением констатировал, что в "Себя
зерцало" отразился матерый волчище с заметной проседью на
загривке и порванным правым ухом. Особенно меня убедило это ухо.
Надо заметить, что, вернувшись от колдуньи, я первым делом
пристроил магическое зеркало у себя в кабинете. Для чего я его
брал? Чтобы знать, кто сидит напротив меня! Чтобы не возникало
ненужных кривотолков, я зеркальце немного замаскировал, ведь и у
меня могут иногда пошуровать, даже генеральские погоны не
защитят. Бди!
-- Вот! -- Задунайский широким жестом обвел образовавшуюся
россыпь. -- Смотрите, что мои молодцы изобрели.
-- Что же именно? -- с некоторым подозрением осведомился я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63