Но неприятный запах он заметил еще когда мы шли сюда с химкомбината, поэтому валить на робота было бы нелогично.
— Новые шланги не выветрились, — понюхав воздух, заключил Фиш.
Я зарядил СЖ, решив, что следующий выход сделаю в старом скафандре. Если вернусь невредимым, значит, скафандр точно невиноват.
— Как насчет второй попытки? — спросил я Фиша.
— А вы отчаянный, — поцокал он языком и, кряхтя, принялся снимать ботинки, в которых он ходил по ангару. Когда мы возвращались, гоня перед собой «полупаука», он пожаловался мне, что пока его нет на Ло, кто-то разнашивает его «цивильную» обувь. «Или это я худею», — оговорился он. Подумать на своих роботов Фиш не мог ни при каких обстоятельствах.
Перед вторым походом за ботом я посоветовал Гроссману как-нибудь обиняками расспросить робототехника насчет того, откуда робот мог получить информацию о скафандрах. Оказалось, что всю «техническую» информацию они качают из сети Ло, а там чуть ли на каждом локусе выскакивает реклама чего-нибудь такого, без чего жить на Ло невозможно. Представьте: снимок скафандра и слоган «В нем вся ваша жизнь!» — остается только пойти по ссылке на техническую документацию. А что такое «жизнь», надо полагать, роботу объяснил тот, кто научил его убивать. Вместе с тем, нельзя было не признать, что роботы-убийцы обладают интеллектом, значительно более высоким, чем обычные бытовые роботы (это «признание» я выбил из Гроссмана чуть ли не силой).
Бот дотащил контейнер до химкомбината. Дальше мы обошлись своими силами. Как мы втаскивали контейнер в каюту Гроссмана, никто из конкурентов не заметил. Но был странный звонок: когда я на него ответил, связь вдруг оборвалась. Я вспомнил, что примерно час назад произошло то же самое. Теперь
я не сомневался, что меня кто-то контролирует.
В жилом секторе я сумел разыскать только Брайта. Он сказал, что дамы пошли на экскурсию к астрофизикам. Я спросил, почему его не пригласили, и узнал, что меня это не касается. Поговорив с Брайтом, я залез в душ и просидел в нем десять минут, включая то горячую воду, то холодную. Колкие струи массировали тело, и к концу экзекуции оно позабыло о том, что его едва не угробили. Чтобы о том же не забыла голова, я остерегался совать ее в кипяток. В качестве компенсации она потребовала кофе. Я позвонил Гроссману и спросил, нет ли у него с собой кофейного порошка и стаканчика с подогревом градусов до ста. (Недавно видел в продаже стакан с «подкреплением» до сорока процентов: наливаешь воды, втыкаешь в сеть, ждешь пять минут, пьешь, тебя бьет током и ненадолго возникает иллюзия, что ты действительно пил водку. Потом бежишь обратно в магазин, где тебе объясняют, что они торгуют веселыми розыгрышами.)
Ничего у Гроссмана не было, кроме вопроса:
— Вы помешаны на картах таро?
— Секундочку…
Я проверил карманы куртки. Карты были на месте. Неужели он облазил карманы, пока я принимал душ? Но каюта заперта изнутри. Вскрыл? На Гроссмана это не похоже.
— Медконсультант говорит, что не помешан.
— Тогда зайдите, — и он повесил трубку интеркома.
Еще не успела высохнуть голова, как я очутился в его каюте.
— Что тут у вас?
Он махнул на экран планшета:
— Сохранившаяся видеопамять. Непосредственно перед стертым участком.
Я смотрел на мир глазами робота. Запись прокручивалась с десятикратным замедлением. Вот, разбираясь, кому с какого конца хватать стол с компьютером, я наступаю на ногу робототехнику. Вот, разобравшись, мы за него беремся и медленно двигаемся к стене, кабель натягивается и Фиш его подтаскивает. Вот…
— Заметили? — спросил Гроссман.
Я помотал головой.
— Давайте, еще раз. — Он отмотал запись секунд на пять. — Смотрите внимательно на свою куртку.
Запись пошла. Гроссман отодвинул планшет, чтобы я не проткнул его носом.
— Черт! Что за двадцать пятый кадр!!!
На куртке, со стороны спины, мелькнул рисунок.
— Остановите и увеличьте, — потребовал я, и сам потянулся к кнопке. Гроссману пришлось поспешить: как нежно я обращаюсь с техникой, он уже усвоил.
«Повешенный» во всю спину, рисунок в точности повторял Изидину карту.
— Это еще не всё, — сказал Гроссман, — смотрим дальше.
Он снова включил запись, оставив изображение увеличенным. Прошло десять секунд местного времени, и мелькнул новый рисунок: Мудрец. Еще десять секунд, и появились Динарии. Я дал отмашку: все ясно, выключайте. Спросил:
— Сколько всего карт демонстрировалось?
— Те три, что вы видели. Я помню, что на Лагуне у вас нашли пять карт: Мудрец, Динарии, Колесо Фортуны, Башни и Повешенный. Две из них — Башни и Колесо Фортуны — на куртке не появляются. Оставшиеся три демонстрируются по очереди, в течение одной сотой через каждую секунду. Судя по вашей реакции, рисунок на куртку нанесли не вы.
Разумеется, не я. Телепикт! Жидкость, превращающая любую поверхность в экран для демонстрации всего чего угодно на расстоянии. Ларсон же мне показывал… Значит, вот о чем предупреждал меня неизвестный доброжелатель. И вот что означала «забавная курточка»! Но как та девица умудрилась разглядеть то, что сумел разглядеть только робот? Феноменальное зрение? Она сама робот? Рядом находилась каюта Гретты…
Я выскочил из каюты, бросился к лестнице, спустился на второй этаж, добежал до ее двери. Гретты в каюте не было. На койке лежал небрежно сложенный спортивный костюм, из-под которого высовывался бюстгальтер и использованный эластичный бинт, на полочке в туалетной кабине лежала электрическая зубная щетка и паста с фтором. Осмотрев каюту Гретты, я вломился к Брайту.
— Ваша физиономия застрахована? — спросил я, закатывая рукава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141