Я хотела позвать на помощь, чтобы дали лекарства 'или что-то сделали! Вы не представляете, какое это чувство, - ты видишь и бессильна. Но он мне не велел. Вот тут, в мозгу, без слов...
- Я тебе верю, девочка, - сказал Эдуард Оскарович. - И если бы ты сделала иначе, ты оказалась бы в том же подвале, Гофман был все равно мертв и они сохранили бы тайну. Теперь же у нас с тобой есть шанс. А то бы не было ничего... - Мы должны с вами идти! - Куда?
- Вы сказали, что можете поговорить с Гарбуем. Что он может прийти в лес...
-Я ни от чего не отказываюсь, Кора. Мы пойдем с тобой в лес в надежде отыскать Гарбуя, - все правильно. Но только не сейчас. У нас ведь даже нет фонаря. - Но мы медленно...
Кора сама оборвала фразу - она была наивной и даже глупой. Что они будут делать в ночном мокром лесу? Кого они будут там искать?
- На виллу "Радуга" нам не пробраться, - сказал профессор. - А Гарбуй не может стоять всю ночь и ждать нас. Я вообще не знаю, где он и жив ли. И в истории с Гофманом нам, боюсь, не разобраться... все равно надо ждать рассвета. - А здесь нет телефонов?
- Здесь только телеграфная связь. В некоторых отношениях они отличаются от нас. - Я пойду к себе? -Кора поежилась. - Если тебе страшно одной в комнате, оставайся у меня. Спи на койке, а я устроюсь на полу.
- Спасибо, - сказала Кора. - Но я пойду к себе... мне все кажется, что могла бы сделать что-то для Миши.
- Мы сделаем для Миши куда больше, если сможем понять его предупреждение и. воспользоваться им. - Тогда я пошла?
- Иди, Кора. Постарайся заснуть. Завтра будет трудный день.
Калнин постучал в дверь Коре в пять утра. Еще толком не начало светать - лишь чуть заголубело небо. Он постучал костяшками пальцев, но Кора проснулась сразу - будто ни в одном глазу, хотя заснула только два часа назад. Страшно было засыпать - она боялась, что ей будут сниться кошмары.
Профессор был в пиджаке, застегнутом на все пуговицы, и на шею он намотал полотенце. Заметив взгляд Коры, он сказал:
- Пускай некрасиво, зато горло болеть не будет. Когда они вышли из барака, он добавил шепотом: - Наверное, вам смешно, что я думаю о горле в такой момент. Но мне вовсе не хочется болеть, когда начинаются приключения.
Лицо его было абсолютно серьезным, и Кора не понимала, шутит он или подбадривает ее и в самом деле ждет приключений.
Дождя не было, но поднимался туман. В густом сумраке он казался плотным как светло-серая вата, и, сделав шаг вперед, Кора погрузилась в него по пояс.
- Ничего, - прошептала она, уговаривая больше себя, чем Эдуарда Оскаровича, - скоро рассветет, а сейчас в тумане нам легче уйти из лагеря.
- Если не поломаем ног, - разумно ответил профессор Калнин.
Ног они не поломали и даже отыскали дыру в заборе. А как только начали подниматься в гору, то выбрались из моря тумана. Начало светать. Как бы приветствуя победу профессора и Коры над силами природы, всполошились и начали петь птицы, поднявшийся свежий ветер принес в лес свежий шум листьев; правда, от него было очевидное неудобство спутникам: он сбрасывал с деревьев дождинки и норовил плеснуть за шиворот.
Когда они поднялись к развилке, стало почти совсем светло, и предметы, до того состоявшие из различных сочетаний серых цветов, приобрели разноцветие, и даже небо стало голубым.
Затем они свернули на узкую тропинку, что вела к вилле "Радуга", но спускаться к вилле им не пришлось, потому что Кора, зоркая и настороженная, вдруг замерла: в утренний шум леса вмешался чужой, животный звук. Кора подняла руку.
Профессор понял и послушно остановился. Стараясь не наступать на сучки. Кора выглянула на открытую полянку, и там, под сенью могучего дуба, свернувшись в комок, спал человек, накрытый плащом, и храпел так, что плащ от каждого его выдоха вздымался, словно воздушный шар.
- О Господи, - произнес профессор. - Этот старый дурак обязательно простудится. Он пересек поляну, и Кора не смела его остановить. Он наклонился и потряс спящего за плечо. Тот проснулся сразу, словно и не спал, а ждал прикосновения. Он сел. И Кора сразу узнала Гарбуя.
Начальник проекта был накрыт плащом, словно мусульманская женщина платком, и его широкое розовое детское лицо тоже казалось женским.
Эдуард Оскарович словно и не удивился встрече. Он подождал, пока Гарбуй поднимется и задрожит от накопившегося в нем холода, пока проморгается и протрет глаза, а потом спросил: - Давно нас ждешь?
- Я убежал, - сообщил Гарбуй. - Наверное, с минуты на минуту они начнут меня искать. Может, даже с собаками. А ты, как всегда, где-то отдыхаешь. - Я ждал вчера вечером. Кора может подтвердить. - Зря ты приглашаешь посторонних, - поморщился избалованный мальчик.
- Это сейчас не обсуждается. Кора полезнее, чем я. Особенно сейчас.
- Вопрос о пользе абстрактен. Ты, например, умудряешься доказать свою бесполезность в самый неподходящий момент.
- Давай не будем сейчас спорить, - сказал Эдуард Оскарович, но, как почувствовала Кора, не от миролюбия, а от того, что момент был критическим. -Я и не собирался спорить, - ответил Гарбуй. Он стоял, широко расставив толстые короткие ноги, картинно запахнувшись в плащ, как, наверное, делали поздние римские императоры, не уверенные в том, что их поддержат мятежные легионы. Влажные колечки рыжеватых волос окружали его розовую лысинку нимбом, и в этой лысинке, как ни странно, тоже было нечто трогательное и детское.
- Чего ты боишься? - спросил Эдуард Оскарович. - Я думаю, что военные решили меня убить, - ответил Гарбуй. - До сегодняшнего дня я держался наверху только силой и хитростью президента. Я был нужен ему для власти, и я был опасен военным. Теперь, когда они убили президента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156