- Эй, принимайте пополнение! - крикнула медсестра.
Оглушенная, Кора оглядывала идущий от вестибюля широкий коридор, покрашенный в приютский голубой цвет. Двери его были когда-то побелены, в простенках стояли стулья, а над ними к стенам были приклеены плакаты, рассказывающие о нужном поведении во время пожара или атомной тревоги. Плакаты были нарисованы плохо, примитивно, но доходчиво.
На стульях у правой двери сидело несколько человек в синих халатах, словно к зубному врачу. И Коре захотелось спросить, кто последний, несмотря на всю нелепость такого вопроса.
Однако Миша Гофман, который сидел на крайнем стуле, сам сказал ей:
- Я последний, гражданка. Вы будете за мной. Композитор-песенник Миша Гофман, которого здесь оказаться' не могло, потому что он еще оставался в нашем мире и даже способствовал падению Коры в мир этот, был облачен в синий больничный халат, из-под которого были видны кальсоны с развязанными белыми шнурками, свисающие, как усы сомов, по сторонам тапочкиных морд. - Миша? спросила Кора. - Это вы? Странно было бы здесь заниматься играми в конспирацию.
- Да, - ответил Гофман, глядя в пол. - Мы с вами где-то встречались?
- Да, встречались, - сказала Кора и села на свободный стул. Напротив ее оказалась прелестная на первый взгляд смуглая брюнетка. В ее спутанных волнистых волосах горела маленькая диадема, а из-под больничного байкового халата, который был велик размеров на пять, из-за чего пришлось закатать рукава, выглядывала нежная узкая ножка в расшитом бисером башмачке. Здравствуйте, - сказала Кора. Девушка захлопала глазами и ответила нечто на незнакомом языке.
Потом она принялась тихо плакать, но остальные не обращали на нее внимания.
Кора перехватила внимательный и настороженный взгляд соседа - тот был молод, худ, коротко пострижен, его щеку пересекал красный безобразный шрам, который оттягивал вниз угол рта. Своеобразие его туалета заключалось в том, что из-под халата торчали плохо начищенные сапоги со шпорами, что роднило его с медсестрой.
- А почему мы сидим? - спросила Кора, не дождавшись какой-нибудь реакции от "больных".
- Ради Бога, помолчите! - воскликнул Миша Гофман. - Не привлекайте к себе внимания.
- Сколько вам можно говорить! - раздраженно откликнулся пожилой мужчина в сильных немодных очках, отчего его глаза казались голубыми прудами. - Это не играет роли. Главное - не обращать на них внимания. Игнорировать!
- Вам хорошо игнорировать! - возмутился маленький, широкий в бедрах и ватный в плечах гражданин с тупым неподвижным лицом. - Вы с ними бесед не имели.
- Ах, оставьте! - отмахнулся очкарик. Он был лыс, коренаст, с красивыми губами и округлым подбородком.
Дверь рядом с Гофманом открылась, и оттуда выглянул дряблый сизолицый мужчина в белом фартуке, повязанном поверх голубого халата. - Гофман! приказал он. - Заходите. Затем он окинул взглядом остальных и сказал: Прочих примем после обеда. Но тут его взгляд упал на Кору, и сизолицый удивился. - А вы тут что делаете? - спросил он. - Меня привезли, призналась Кора. - Кто привез?
- Солдаты, - сказала Кора, изображая полную наивность. - Я шла по дороге, а меня нашли и привезли на машине.
- Так вы местная? - спросил сизолицый. - Нет, я из Москвы. Я в отпуске. - Господи, ну какая может быть еще Москва! Что за чушь? Вы мне скажите, вы включены в контингент или вы из обслуживающего персонала?
В полной растерянности Кора поглядела на Мишу Гофмана.
- Вот такой здесь бардак, - сообщил Миша. Под глазом у него чернел синяк. - Сами не знают, чего хотят. Но измываются над людьми.
- Помолчали бы, Гофман, ваша судьба вызывает у меня большие опасения, - сообщил сизолицый доктор. -Я бы за вас и двух резан не дал.
- Я молчу, но это мне не помогает, - ответил Гофман. - Я попал в атмосферу всеобщей подозрительности и террора.
- Другой атмосферы я вам предложить не могу, - ответил сизолицый. Нет у нас другой атмосферы. Так что кроме Гофмана и новенькой все свободны. - Он почему-то погрозил Коре пальцем и добавил: - Только чтобы туда вот, напротив, ни ногой! Ясно?
Кора почувствовала себя беззащитной, как всегда беззащитен человек в больнице, где нет знакомого доктора или хотя бы сестры, к которой можно обратиться по имени и как бы призвать ее покровительницей против духов болезней.
- Не волнуйтесь, девушка, -сказал ей лобастый очкарик с красивыми губами, - в данный момент их в самом деле не волнует ничего, кроме предварительного знакомства с вами.
Он улыбнулся так мягко и даже застенчиво, что Коре сразу стало легче.
Все посетители этой "поликлиники" поднялись и потянулись к выходу. Кора осталась в коридоре одна. На месте не сиделось. Она поднялась и подошла к двери, в которую сизолицый доктор не велел заходить. Раз он не велел, значит, за дверью скрывалось что-то интересное, а может, и важное для разведчицы Орват. Так что Кора прислушалась, но ничего, кроме неясного рокота, не услышала.
Тогда она осторожно приоткрыла дверь. За столом сидел еще один доктор. Грузный человек с убранными за уши длинными серыми волосами, неопределенного возраста, и у него был такой громадный мягкий обвислый нос, что придавал доктору сходство с морским слоном.
- Заходите, - буркнул доктор. - Раздевайтесь. Он поднял голову. Увидел Кору и удивился. -Я вас не знаю,- сказал он. - Я тоже, -согласилась Кора. Но доктор напротив не велел мне к вам ходить. Почему? Главное - казаться очаровательной дурочкой. - Почему? - Морской слон быстро приходил в ярость. Тяжелой тушей он поднялся над столом. - А потому, что эти военизированные коновалы не способны понять, зачем они здесь находятся, и думают, что будут мною командовать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156