С того самого дня, как Бальян принес в замок тело Аваскейна, герцог как будто превратился в совершенно другого человека. Оцепенение первых минут горя сменилось бурной деятельностью. И при этом Вейенто старел прямо на глазах: его жесткие, серо-стальные волосы мгновенно поредели, стали мяконькими; суровое лицо, похожее на лицо молотобойца, сморщилось, сделалось мятым и дряблым. Вейенто ни мгновения не оставался на месте, постоянно суетился, переставлял предметы, переходил из комнаты в комнату, а если обстоятельства все же вынуждали его сидеть неподвижно, он мелко щипал на себе одежду.
– Ты – мой истинный сын, Бальян, – говорил он бастарду, которого повсюду таскал за собой. – Ты правильно поступил, избавившись от Аваскейна. Я и сам подумывал о том, как бы от него отделаться. Теперь мы будем неразлучны. Столько времени потеряно напрасно, Бальян! Мне даже подумать об этом больно. Как я мог быть таким слепым? Ты – мой истинный сын, только ты, никто другой. Я стану тебе ближе, чем брат. Да, я буду тебе братом! А Ибор еще молода. Она родит мне другого наследника. Мы все начнем с начала. Ты и я, плечом к плечу. Смотри!
И он вытащил корону из сундука. Высоко поднял над головой, повертел из стороны в сторону, пуская яркие золотые блики по стенам и любуясь ими.
Корона точно была старинная. Может быть, даже гномской работы, хотя в этом у Бальяна имелись кое-какие сомнения: в былые времена люди неплохо имитировали ремесленные изделия гномов. Потом это умение было сочтено недостойным, а спустя пару веков и вовсе оказалось утраченным.
Обруч из массивного золота был увенчан тремя зубцами разной величины: центральный – высотой в три ладони, два по бокам – в полторы. Небольшими рубинами по всей длине обруча был выложен зигзагообразный узор, и один крупный ограненный рубин горел в середине центрального зубца.
– Примерь, сын, – проговорил Вейенто, протягивая обруч Бальяну.
Тот послушно взял корону и поднес к своим волосам, но внезапно герцог яростно вскрикнул и выхватил корону у сына.
– Нет! Нет! – снова и снова повторял Вейенто. – Нет, никто, кроме меня… Никто! Я – наследник Мэлгвина! Потомки Гиона вынуждены будут признать это. Семь веков корона ждала своего часа. И теперь она наконец явлена миру. Ты меня понял, Бальян? Ты коснешься ее только после моей смерти. Не раньше.
– Я вас понял, ваша милость, – тихо отозвался Бальян.
Он глубоко тосковал, глядя на беснующегося герцога. Больше всего на свете Бальяну хотелось все оставить и уйти в горы, к своей хижине и костру. Снова погрузиться в тишину и одиночество. Пусть время от времени на свет его костра выходят гномы, садятся рядом и болтают обо всем на свете. Гномский этикет был понятен Бальяну. Никаких неожиданностей. Любая сказанная между ними фраза, даже самая эксцентричная (с точки зрения людей), все равно будет продиктована законами вежливости.
Находясь среди людей, рядом с обезумевшим отцом, Бальян не знал, как себя вести. Он не понимал своих соплеменников. Они казались ему чуждыми. Назойливыми, непредсказуемыми. Невоспитанными.
Вейенто внимательно следил за каждым шагом старшего сына – единственного своего сына. Бальян не смог бы улизнуть, даже если бы ему удалось перебраться через замковую стену и пройти мост. Стражники настигнут его прежде, чем он окажется в спасительных горах, среди пещер и ущелий, где для него нашлось бы не менее десятка надежных укрытий.
– Ты и я, – говорил Вейенто, покусывая себя за кончики пальцев и расхаживая перед Бадьяном взад-вперед, – ты и я, отец и сын, плечом к плечу, как два брата, – мы вдвоем пройдем по землям Королевства, до самой столицы. Перед нами будут открываться ворота городов! Землевладельцы будут предлагать нам плоды от своей земли. Мы получим от них хлеб и молоко, они дадут нам лошадей и оружие. И вот мы подойдем к столице. Уже не жалкие повстанцы, какими, быть может, мы начнем свой путь, – но грозная армия. Армия! Армия! После смерти Ларренса впервые у нас будет по-настоящему страшная армия, Бальян, и во главе ее будут стоять два человека, отец и сын, ты и я! Ты и я!
Он остановился, окатил сына сияющим взором. Бальян сидел с совершенно неподвижным лицом. Он умел «изображать камень», как гномы называли это состояние: делать вид, будто внимаешь собеседнику, дабы не оскорбить его, но на самом деле глубоко погрузиться в собственные мысли – «уйти».
– Что скажешь, Бальян?
– Я слушаю вашу милость, – отозвался Бальян бесстрастно.
– Слушай меня, слушай! Потому что то, что я говорю, останется в веках… Войдет в книги. В летописи. Я знаю, что существует подробная хроника истории Королевства. Ты знаешь? Ее хранят в одной гробнице. Там записаны все тайны, все разгадки… Моя корона – одна из таких тайн. Когда мы разграбим земли, о которых я говорю, когда голова их владельца будет насажена на кол – а это случится, Бальян, и ты это увидишь! – мы захватим и гробницу, и книгу с хрониками Королевства. Ты прочтешь ее и поймешь, что я говорю правду.
Герцог остановился, перевел дух. Глаза его забегали по комнате и вдруг замерли на маленьком сундучке, что притулился под окном. Когда-то в этом сундучке Эмеше держала сломанные украшения. Наверное, в спешке отъезда забыла его в комнате. Странно, что он простоял столько лет, ни разу никем не потревоженный.
Вейенто подбежал к сундучку, откинул крышку – она даже не была заперта. Схватил первый попавшийся серебряный браслет, смял его в пальцах. Протянул Бальяну.
– Возьми, это тебе. Память.
Бальян принял подарок и оставил его лежать на ладони. Он ничего не знал о происхождении браслета. Какая-то женщина носила его, потом сломала застежку, хотела, видимо, отдать мастеру в починку, но руки не дошли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173