Решения Талиессина не всегда согласовались с законами. Более того, решения Талиессина, как правило, были несправедливы. Но так уж повелось, что в Королевстве превыше законов стояла королевская воля, а указы Талиессина имели королевскую подпись. Эскива безраздельно доверяла ему в подобных вопросах.
Талиессину нравились подобные выезды из столицы. Когда-то, очень давно, он бродил по Королевству со своим отрядом, мятежными крестьянами, из которых сделал солдат. Талиессин наслаждался той жизнью. Потом, когда пришлось вернуться в столицу и королевский дворец, он долго тосковал по ней. А когда тоска иссякла – тосковал по тоске; но теперь и это все прошло. С той поры минуло пятнадцать лет. Теперь он просто радовался лесной прогулке.
Возможно, через несколько лет регент начнет брать с собой на подобные выезды дочь. Ее величеству пора вникать в подробности правления – даже в такие хлопотные и неинтересные. Интересно, каково это будет – путешествовать вместе с Эскивой? Может быть, они наконец сумеют подружиться. «Обычно Эскива никого к себе близко не допускает, – думал Талиессин. – Предложить ей дружбу, поболтать по душам? Можно и не пытаться: будет отмалчиваться и, выждав момент, при первом же удобном случае объявит, что приспело время ее любимого урока ткаческого искусства…»
Но если у отца и дочери появится общее занятие, ситуация может перемениться.
Талиессин знал, что дети ревнуют его к матери. Но с этим уж ничего не поделать: Уида – вездесуща. Куда ни повернись – везде она с ее требовательной любовью. И если говорить честно, Талиессина это вполне устраивало. Он не собирался управлять Королевством вечно. Рано или поздно все дела перейдут к Эскиве и ее советникам, регент сложит с себя полномочия, и тогда к нему снова вернется свобода.
Места, по которым ехал регент в сопровождении всего двоих вооруженных слуг, были довольно глухие. Встречались небольшие деревни, но между ними расстилались обширные лесные угодья. Здешние землевладельцы никак не могли похвастать крупными наделами. Главным богатством края были леса.
Несколько раз Талиессин слышал лай охотничьих собак, звуки рожков, крики людей; но никого по пути так и не встретил.
Он миновал поместье, которое называлось Русалочья заводь, – оно принадлежало некоему Роолу, вдовцу, как значилось на карте, и его дочери Софене. Теперь оставалось уже недолго. Скоро покажется постоялый двор, где и предполагал расположиться регент на все время судебного разбирательства.
Запах дыма коснулся ноздрей и вывел Талиессина из задумчивости. Он встрепенулся, вскинул голову. Над лесом поднимался густой черный столб.
Талиессин бросил взгляд через плечо. Один из слуг, помоложе, хмуро показал на дым:
– Пожар, ваша светлость. Уж не бунт ли? Места здесь всегда были беспокойные, народ диковатый. Вам бы остаться здесь, а мы съездим проверить.
– Нет уж, – огрызнулся Талиессин. В нем опять проснулся капитан наемников Гай – слабое, почти выцветшее воспоминание, которое тем не менее обладало над ним большой властью.
– Может быть опасно, ваша светлость, – настаивал слуга.
Талиессин – Гай весело улыбнулся:
– Хороша же будет моя светлость, если я начну прятаться от малейшей опасности… Едем все вместе и посмотрим, что там происходит.
Второй слуга поддержал первого:
– Точно, места самые бунтарские. Здесь еще при вашей матушке сожгли пару усадеб. И потом несколько раз случалось.
– Я сказал, едем все вместе! – рявкнул Талиессин и погнал коня.
Слуги помчались за ним, стараясь не отставать.
Они вылетели из-за поворота и сразу же поняли, что никакого бунта не происходит и, стало быть, все тревоги совершенно напрасны. Горел постоялый двор. Посреди общего смятения стоял обугленный сундук с откинутой крышкой. Из сундука выползал едкий дым.
Несколько человек причитали и рвали на себе волосы, прочие бойко бегали с ведрами и заливали огонь, как могли. Но уже сейчас было очевидно, что пламя угаснет лишь после того, как здание догорит дотла. Спасти не удастся ничего.
Владелец постоялого двора, рослый костлявый человек с изумительно шишковатой головой, в полуобморочном состоянии лежал на руках такой же костлявой молодухи. Он весь был облит водой, ресницы и волосы у него обгорели; одежда была в саже, а подметки дымились до сих пор.
Талиессин подъехал поближе, остановился прямо перед ним. Молодуха подняла на него глаза:
– Здравствуйте, господин хороший. Видите, несчастье у нас.
– Я – регент Талиессин, – громко сказал всадник, но услышали его только молодуха да мужчина с обгоревшими ресницами. Прочие, крича и гремя ведрами, носились от бочки с водой к пожару и обратно.
Мужчина слабо простонал:
– Мой постоялый двор…
Не сходя с коня, Талиессин наклонился к нему.
– Расскажите, что случилось.
– Загорелось… – Он махнул рукой и безутешно зарыдал.
– Кто тушит пожар? – продолжал расспрашивать Талиессин.
– Постояльцы…
– Загорелось сразу и везде?
Ответила молодуха:
– Отец едва не погиб. За сундуком зачем-то полез. Спасибо постояльцам, вытащили. Он мог задохнуться. Он очень хороший харчевник!
– Не сомневаюсь, – пробормотал Талиессин.
Харчевник простонал:
– В сундуке – Знак Королевской Руки…
Знак Королевской Руки – оттиск ладони правящей королевы – был наградой лучшим ремесленникам, харчевникам, торговцам – словом, людям среднего сословия, символ признания их профессионального мастерства. Эту награду нельзя купить или украсть: она предназначается лишь одному-единственному человеку. Она даже не передается по наследству. Хранится как реликвия, как воспоминание о почете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173