И, разумеется, при утрате она не может быть восстановлена.
При упоминании о Знаке Королевской Руки Талиессин вдруг ощутил сильное волнение. Еще одна живая частичка его умершей матери, еще одно ее благословение.
Неожиданно осипшим голосом он спросил:
– Могу я увидеть его?
– Знак? – Харчевник слабо улыбнулся. – Там, в сундуке.
Талиессин спрыгнул с коня и подошел к сундуку. Наклонился, стараясь не вдыхать едкий дым. Глаза его наполнились слезами, и он был рад этому: дочь харчевника пристально наблюдала за ним. Пусть думает, что он плачет от дыма.
Талиессин выбросил на землю несколько тлеющих платьев и под ними нащупал небольшую пластину. Она сохраняла прохладу, и, когда он прикоснулся к ней пальцами, к нему в душу потекло ощущение покоя. Ласковая тишина воцарилась в мыслях. Талиессин как будто вновь дотронулся до материнской руки. Эльфийская королева ушла вот уже пятнадцать лет, но ее благословение по-прежнему оставалось в силе, и к нему можно было прибегнуть и получить отзыв.
Талиессин вытащил пластину и благоговейно поцеловал узкую ладонь и тонкие пальцы. Затем передал пластину харчевнику.
– Мне жаль, что так случилось. Я прослежу за тем, чтобы из столицы вам прислали все необходимое.
Харчевник смотрел на Талиессина так, словно тот в состоянии был изгнать все беды одним только добрым пожеланием. Талиессин снова сел на коня. Осмотрелся.
И в этот момент с дороги свернул какой-то всадник, сопровождаемый небольшим отрядом – в шесть человек.
Талиессин повернул голову, быстро глянул на вновь прибывших. Возглавлявший их был молодой мужчина – лет двадцати пяти. Он был рослый, с костистым лицом, белобрысый. В представлении Талиессина он был похож на речную рыбу с пресным, водянистым мясом.
Подъехав ближе, мужчина остановил коня возле регента.
– Какое несчастье! – воскликнул он. – Вы, должно быть, регент Талиессин, господин? Я – Ранкилео, старший сын и законный наследник Балдыкиной Горки.
Талиессин молча смотрел на него. Ждал, что будет дальше.
Всадники, сопровождавшие Ранкилео, окружили регента. Неназойливо, но вместе с тем крайне умело. Талиессин позволил себе улыбку. Крошечную, едва заметную. Итак, его пытаются взять в плен. Очень хорошо. Посмотрим, как обернется дальше.
– Я намеревался остановиться в этой харчевне на все время разбирательства, – проговорил Талиессин с подчеркнутым сожалением.
– Если господин регент позволит заметить, – молвил Ранкилео, – выскажу собственное мнение.
«Ого!» – подумал Талиессин. Улыбочка на его лице сделалась чуть более заметной.
Ранкилео сказал:
– Для чего вашей милости останавливаться в харчевне, когда поблизости есть отличная дворянская усадьба? Я разумею усадьбу моего покойного батюшки, которая ныне по праву принадлежит мне. Там можно разместиться со всеми удобствами.
– Видите ли, любезный мой Ранкилео, – отозвался Талиессин, – здешний харчевник имеет Знак Королевской Руки, поэтому я ничуть не сомневался в том, что сумею разместиться на его постоялом дворе с надлежащим комфортом.
– Какая жалость! Этот пожар – какая неожиданность для всех нас! – воскликнул Ранкилео.
– Да, полнейшая неожиданность, – согласился Талиессин.
Харчевник сидел на земле и тупо смотрел на Знак Королевской Руки, лежавший у него на коленях. Казалось, он даже не слышит, о чем разговаривают поблизости. Губы его шевелились. Дочь харчевника встала, отошла к постояльцам. Стала указывать пальцем – туда, сюда: распоряжалась, как лучше действовать.
Большинство погорельцев потеряло в огне разве что дорожное платье. Еще несколько были местными жителями – эти зашли выпить, когда загорелось. Только один, купец из Дарконы, понес большие убытки. Видимо, дочь харчевника сообщила ему о прибытии регента, потому что дарконец подошел к Талиессину и потянул его за рукав.
– Мой господин…
Талиессин обернулся к нему:
– Слушаю вас.
– В огне сгорела вся моя выручка с ярмарки…
– Предоставьте отчеты королевскому двору, – сказал Талиессин.
Дарконец прищурился. Стало видно, как он, мгновенно утешенный, что-то прикидывал в уме. Талиессин строго прикрикнул на него:
– Не надейтесь вытянуть из меня больше, чем потеряли. Я потребую от вас заверенную выписку из ваших торговых книг, а если у меня возникнет сомнение – не поленюсь отправиться в Даркону, чтобы переговорить с вашими торговыми партнерами.
Купец кивнул и пробормотал:
– Справедливо.
Ранкилео едва дождался окончания этого разговора. Едва только купец отошел, как белобрысый возобновил свои речи.
– Едва я завидел дым, как сразу понял: горит харчевня, – развязным тоном продолжал он. – И примчался. Может быть, надо помочь! А тут – ваша милость. Что ваша милость подумает о нас?
– А что я должен о вас подумать?
– Пожар, – Ранкилео прищурился, – всегда очень неприятно. Наводит на мысль о бунтах.
– Да бросьте вы, я ведь никаких бунтов не боюсь.
– Я не к тому, что ваша милость может бояться бунтов, – засуетился Ранкилео, – но пожар на то и пожар, чтобы производить дурное впечатление.
– Это точно, – не стал отпираться Талиессин.
– Вот я и подумал, – нудно продолжал Ранкилео, – коль скоро харчевня-то погорела, так не угодно ли вашей милости будет остановиться у меня в усадьбе? Все под боком. Все бумаги, все брачные контракты. Легче разбираться.
– Я потому и хотел жить в харчевне, чтобы никто из тяжущихся не имел на меня влияния, – сказал Талиессин. – Впрочем, вижу, что теперь уж делать нечего.
Он развел руками, изображая полную покорность судьбе. Люди Ранкилео, улыбаясь, переглядывались; двое слуг Талиессина тоже обменялись быстрыми взглядами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173