Кузнец постарался, вложил в свое творение душу: если кое-где сталь и грешит плохой проковкой, то совсем немного и незначительно.
– Будьте любезны подойти, heve: я выбрал.
Торговец, терпеливо и понятливо стоявший в сторонке все время, в течение которого я выбирал нож, взглянул на мой выбор и одобрительно, но слегка удивленно кивнул:
– Как Вам угодно. Но почему этот, а не соседний? Он более старой ковки, да и сделан понаряднее… Вам ведь в подарок?
Конечно, в подарок! По мне сразу видно, что не воин, а уж торговцу оружием легче легкого это определить. И все же, немножко обидно… Ладно, пусть их. Не уродился, так не уродился.
– Почему не соседний?
Я покрутил в пальцах предложенный нож. Хм, баланс, как таковой, может и получше, но… Удар ногтем. Еще один. Звук глубокий, ничего не скажешь, вот только… Простукиваю всю тупую сторону. Так я и думал. Правильно, что не стал даже в руки брать: незачем зря время тратить.
– Видите ли, любезный, этот нож превосходен почти по всем статьям, кроме… Качества ковки.
– Что Вы, heve! Это работа еще моего отца, а он был лучшим кузнецом Ларии!
– Возможно. Значит, кто-то из подмастерьев оказался невнимательным или ленивым: на второй проковке остались каверны.
Торговец осекся, вытаращил глаза, что было несколько непристойно для его возраста и положения:
– Откуда Вы узнали? Да, я тогда помогал отцу в кузне и не был старателен, как должно, но… Следующая проковка все исправила!
– Исправила? Отчасти, да. Но тень изъяна вошла в песню клинка навсегда. Возможно, он будет верой и правдой служить своему владельцу, но так же точно возможно и то, что в решающий миг нож решит сломаться, потому что вспомнит огрехи своего рождения… Так сколько попросите за этот?
– Три лоя с четвертью, – пролепетал торговец.
– Ножны прилагаются или нужно отдельно покупать?
– П-прилагаются, конечно, прилагаются!
Кажется, он готов всучить мне бесплатно все, что ни попрошу, только бы выставить вон из лавки, пока я не смутил прочих покупателей. Что ж, надо воспользоваться моментом: какую бы безделицу еще попросить? Может, точильный камень? Но пока я раздумывал, за моей спиной раздалось певучее:
– Любопытный способ определять качество клинка.
Он вытек из тени в углу лавки. Да, именно вытек, а не вышел: такой плавности движений я не видел ни разу в жизни. Стоило бы заподозрить незнакомца в родстве со змеями, но в полах распахнувшегося плаща мелькнули самые настоящие ноги, а не чешуйчатый хвост.
Тонкий, словно на костях почти нет мяса, но это впечатление наверняка обманчиво, потому что без должным образом развитых мышц двигаться так стремительно и грациозно попросту невозможно. Но не танцор. Слишком четко фиксирует окончание каждого движения: так обычно поступают те, кто привык наносить удары больше, чем услаждать чьи-то взоры своим искусством. Одежда свободная, почти просторная и теплая ровно настолько, чтобы согревать постоянно двигающееся тело. Точно, воин. Или убийца, одно из двух, и второе, кажется вернее: взгляд темных глаз пронзителен и насмешлив, как у человека, твердо знающего цену себе и всем остальным. Гладкие, масляно блестящие, коротко стриженые волосы зачесаны назад, позволяя рассмотреть лицо. Черты приятны, можно даже сказать, мягки, но и это видимость: приблизившись на расстояние двух шагов, незнакомец, словно принюхиваясь, раздул ноздри, и его нос сразу заострился, а складка возле губ стала глубже.
– Как Вы это делаете?
Он, определенно, несет в себе угрозу. Не для меня и вообще не для кого-то конкретного. Пока. Но как только изберет цель, непременно ее достигнет. Впрочем, это не повод, чтобы донимать меня расспросами!
– Так же, как Вы дышите.
Незнакомец понял намек, но лишь усмехнулся и усилил натиск:
– Не скажете что-нибудь и о другом клинке?
– Не скажу.
Упрямлюсь, как маленький ребенок. Конечно, поздновато, сам виноват: говорил же мне Кайрен, что не надо играть там, где есть лишние зрители!
– Даже о таком?
Уследить, откуда был извлечен короткий кривой меч, было бы не под силу даже опытному фехтовальщику, не то, что мне, и в значительной мере этому способствовали складки плаща, скрадывающие каждое движение танцем теней. Но сам клинок…
Я услышал сдавленный вздох торговца и восторженный всхлип Содена. Есть, чем восхищаться, да? Конечно, есть. Помнится, у меня в комнате на стенном ковре тоже висел «драконий клык». И не один. Как давно это было! Так давно, что стало неправдой.
Молочно-белое лезвие со змеящимся черным рисунком, возникшим не от травления, а от перековки множества стальных полос, одни из которых были чернее угля, горящего в горниле, а другие походили своим цветом на первый снег нового года. Сколько времени требуется, чтобы создать такой клинок? Иногда вся жизнь мастера. Подобрать подходящую руду, переплавить ее в сталь, найти среди пластин те, что станут единым целым, провести их через мучительные перековки и отправить в не менее мучительное странствие по океану закаливания. Но после всего этого требуются еще долгие и долгие месяцы шлифовки, придающей лезвию сияние зеркала или мрачную прелесть сумерек…
– Что скажете? Достоин этот клинок Вашего осмотра?
Искушение вновь дотронуться пальцами до стального чуда велико, но я бы с ним справился, если бы не горячее дыхание Содена уже над моим плечом: мальчишка совсем пропал, очарованный клинком. И если откажусь, разочарую до смерти. Зато если соглашусь, он сможет, задирая нос, рассказывать всем и каждому, что его старший брат держал в руках знаменитый «драконий клык»… Ладно, что я теряю?
– Позволите?
Он оставляет клинок на моих ладонях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112