Странно: не припомню, чтобы воины легко расставались с оружием. Впрочем, его дело. А я займусь своим.
Песня этого меча была чистой и звонкой, как и у всех остальных его родичей, вышедших из-под молота мастеров Миеконы. Сильная, пронзительная, торжествующая, не дающая противнику ни тени надежды на успех. Но звучание не мужское, а…
– Что Вы хотите о ней услышать?
Незнакомец вздрогнул, словно мои слова отвлекли его от чего-то важного и требующего внимания, но не упустил ни малейшей доли смысла сказанного:
– О ней?
– Ваш меч носит женское имя, не так ли?
Он улыбнулся.
– Это Вы тоже определили по звуку?
– Конечно. У «мужчин» совсем другие голоса. И характеры менее стервозные.
– Да, моя hevary весьма своевольна… Но я слушаю, продолжайте!
– Что продолжать? Рассказать, в какой последовательности сплетались каждая из пятнадцати полос? После какой перековки мастер решил остановиться? Сколько наложений глины понадобилось, чтобы добиться нужной закалки? И как рука мастера дрогнула при нанесении полировочной пасты, из-за чего понадобилось на сотню проходов шлифовальным камнем больше, чем обычно?
Незнакомец слушал с совершенно непроницаемым лицом, но на последней фразе не выдержал и расхохотался, впрочем, совершенно беззлобно.
– Признаться, я думал, что Вы просто шутите или же хорошо знакомы с изготовлением «клыков», хотя и это само по себе вызывает уважение, но… Мастер, действительно, ошибся. Правда, это происходило уже при наведении красоты и на качества клинка не повлияло.
– Достаточно?
– О да, вряд ли кто-то мог бы рассказать больше о том, чего не мог видеть.
Он протянул руку за мечом, но, обнимая рукоять одной ладонью, одновременно положил вторую на мою щеку и потянулся ко мне, словно собирался поцеловать.
– Эй, что Вы делаете?!
Я отшатнулся, стряхивая с лица чужие пальцы. Незнакомец ухмыльнулся, довольно, почти победно.
– Благодарю за то, что уделили мне немного времени, heve. Вы мне очень помогли.
Всплеск теней, и в лавке не осталось никого, кроме меня, торговца и мальчишек, один из которых до сих пор пребывал в восторженном шоке, а второй оторопело смотрел на дверь, видимо, не понимая, как и когда незнакомец успел выйти.
Первым пришел в себя хозяин лавки: погладил густую щетину бороды, покачал головой и уважительно предложил:
– Вы как соберетесь еще что прикупить, заходите ко мне, heve: я вам со скидкой уступлю. Любой клинок.
Любой? Не слишком ли щедро? Для торговца, по меньшей мере, странно заранее соглашаться на столь невыгодные для себя условия. Чем же я заслужил благоволение?
Словно прочитав вопрос в моем взгляде, оружейник пояснил:
– Никогда не слышал, чтобы «скорп» свой меч кому-то подержать давал, а сейчас сам, собственными глазами видел… Значит, признал Вас равным.
«Скорп»? Так вот, кто это был… Лестно, аглис меня задери, весьма лестно: стоять рядом с одним из клана знаменитых боевых магов, да еще держать в руках его клинок. Такой чести мало кто удостаивается. Если удостаивается вообще. А посему стоит предположить, что этот парень преследовал неведомую мне цель, которая была превыше всего: и гордости, и трогательно-возвышенной любви к мечу. Но в чем она заключалась, эта цель? Зачем он дотрагивался до моей щеки? Б-р-р-р-р! Как-то зябко стало. И страшновато. Пойдем-ка мы отсюда поскорее…

***

Фонтан посреди рыночной площади особенно красиво смотрится, конечно же, летом, которое в Нэйвосе выдается не слишком долгим, но очень часто жарким, и струи воды, взлетающие вверх над большой каменной чашей, приносят желанную прохладу тем, кто коротает время в покупках и продажах. Зимой воды в фонтане нет – только гладь льда, припорошенная снегом, и простертые к небу ладони лепестков каменной розы молят о скором пришествии лета и искристых брызгах водяных струй. Впрочем, детям, играющим на краях чаши, все равно, какое время года на дворе: и плескаться, и ковырять ледяное зеркало одинаково интересно, не правда ли?
Конечно, мы пришли к месту встречи первыми и успели замерзнуть, разозлиться и начать волноваться прежде, чем разглядели в толпе знакомую троицу. Протолкавшись к нам, матушка тут же сгрузила свои покупки в предусмотрительно (или неосмотрительно, кому как больше понравится) захваченную мной из дома сумку, после чего на моем плече повис немалый груз: Каула, похоже, скупила все, на что хватило взятых денег, а остальное взяла под честное слово, и наверняка – мое, чтобы я потом расплатился. Ладно, будем надеяться, она хотя бы составила список, и мне не придется тратить время еще и на расспросы, где успела побывать моя матушка.
– На сегодня покупки закончены?
– Пожалуй, – согласилась Каула. – Но мы присмотрели еще столько всего миленького!
«Присмотрели». Уж не хочет ли она сказать, что и Ливин, и Сари принимали живое участие в набеге на лавки? Впрочем, пусть развлекаются, только бы меня не донимали!
Мы уже сделали десяток шагов от фонтана, направляясь в сторону дома, когда по толпе посетителей рынка прошел гул:
– Заклинательница… Смотрите, Заклинательница… Она собирается танцевать!
Я поймал скучающий взгляд матушки и кивнул в ответ: нечего здесь больше делать. Соден и Ладар тоже не рвались полюбопытствовать, как танцуют Заклинательницы. Ливин все так же смотрела себе под ноги, на расчищенную брусчатку площади, а вот Сари… Зелень глаз девчонки засияла ярче, чем первая весенняя трава:
– Давайте, подойдем поближе, посмотрим!
Я хотел было возразить: «Да что тут смотреть?», но вовремя себя одернул. Положим, лично мне намечающееся действо знакомо до мелочей, но для простого горожанина, каковым считаюсь и стараюсь быть, любое пришествие Заклинателей, а тем паче – Танец, все равно, что явление кого-то из богов или демонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112