Так вот, можете забыть. Это было глупо и смешно. Я… Нам не стоит задумываться о супружестве.
– Почему? Вы можете сказать, ясно и четко?
О, голос становится тверже и громче. Злится? Не хочет признаваться в своих истинных чувствах? Что ж, избавлю ее от сей необходимости. Возьму весь труд на себя:
– Потому что я недостоин такой женщины, как Вы.
– Позволите узнать, чем вызван такой резкий вывод?
Строгая, как никогда, в эти минуты Ливин превзошла бы гордой осанкой даже императрицу, которой мы все в скором времени должны будем обзавестись.
– Вы проявили смелость и настойчивость, делающие честь любому мужчине. Я не способен на подобный подвиг.
– Вы хотите сказать, что не поспешили бы на помощь человеку, оказавшемуся в беде? Близкому Вам человеку?
К чему упоминание о «близости»? Ее нет, и не могло возникнуть. Были дурацкие и неудачные попытки флиртовать, не более.
– Я… Не знаю.
– Не знаете? – Нотки удивления переплетаются с горечью.
Хватит обманываться и обманывать, пора разложить все по полочкам.
– А что Вы хотели услышать? Что я сорвусь с места и побегу? Возможно. Но только в том случае, если буду уверен в своем шансе на успех. Хотя бы в малом, но лучше – достаточном для победы. Когда шансов нет, нет смысла и рисковать.
– Но ведь случаются чудеса? Или Вы в это не верите?
Кажется: еще немного, и она разрыдается. Что ж, пусть. Так будет лучше для нас обоих.
– Я верю только в то, что вижу собственными глазами и ощущаю своим телом. Все остальное – фантазии, которыми приятно грезить, но невозможно жить.
– Значит, Вы… не верили в спасение?
Хотела правды? Получи:
– Верил. До того момента, как узнал, кому и зачем понадобился мой арест. Я предполагал, что когда Вы доберетесь домой, непременно расскажете, что произошло, и если рядом окажется Кайрен, он поймет причину и поможет предпринять все необходимое для решения проблемы. Но затем положение осложнилось: выяснилось, что меня желает допросить человек, имеющий некоторое влияние и полезные знакомства в «покойной управе», причем допросить именно тем способом, который обеспечивал наибольшие шансы вытянуть из меня необходимые сведения. Вот тогда я понял, что моя жизнь приближается к окончанию, потому что после встречи с Заклинателем не должен был выжить. А вытащить меня до того момента из лап служек Плеча надзора… У Кайрена не хватило бы власти.
– И Вы… были готовы умереть?
– Мне не оставалось ничего другого. Появление Валлора было случайностью. Счастливой, не спорю. Но я не верил в спасение. Собственно, даже увидев, кто будет обеспечивать допрос, я все еще не мог рассчитывать на благополучный исход.
Взгляд Ливин блестел. От слез и от какого-то странного света, природу которого мне было никак не распознать.
– И Вы всегда вот так…
– Что?
– Все продумываете?
Пожимаю плечами:
– Очень часто. Я стараюсь не принимать необдуманные решения.
– И Вам не скучно?
Задумываюсь. Серьезно и основательно, после чего выношу вердикт:
– Пожалуй, нет. Чтобы тщательно взвесить все за и против, приходится поломать голову, и тут уж не до скуки!
Ливин опустила ресницы, помолчала, снова посмотрела на меня и улыбнулась, одновременно беззащитно и властно:
– Я всегда мечтала, чтобы у меня был именно такой муж. Умный и расчетливый.
И пока я пытался понять, что происходит, девушка подошла ко мне, остановившись лишь в шаге.
Поднимаю бровь:
– Вам нравится размеренность?
– Мне нравится уверенность.
– Я таковой не обладаю.
– Зато у меня ее в избытке. Хотите, одолжу Вам немножко?
– Это лестное предложение. Слишком дорогое.
– Я не потребую за него лишней платы. Только то, в чем нуждаюсь.
– Но хватит ли моих сил заплатить?
– Мы можем заключить сделку. На время. И если не будем довольны…
– Расторгнем ее?
– Именно.
Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза. Но так не может продолжаться вечно: в какой-то момент мы понимаем, что слова перестают иметь значение. Дальше требуются действия. Но какие?
Ее ладонь мягко касается моего лица: пальцы нежно скользят по щеке вниз, на шею, к воротнику рубашки, и так полурасстегнутому, чтобы…
– Подождите.
Ливин недовольно хмурится.
– Что-то не так?
– Все так, но… Прежде, чем мы продолжим… если Вы, конечно, захотите продолжать… Я должен рассказать.
– О чем?
– Я не просто живу в этом мэноре, как управляющий. Я – его часть, потому что несу в себе печать моей повелительницы. Я принадлежу Заклинательнице Сэйдисс, от рождения и до смерти.
– Мне нужно будет делить Вас с другой женщиной? Я не против.
– Все не так просто. Мои дети, если таковые появятся, тоже будут нести в себе эту печать. И только через три поколения, если ни у одного из моих потомков в линии не будет принята присяга, они смогут быть свободными. Вы желаете своим детям и внукам подобной участи? Находиться в шаге от свободы, но не иметь возможности обрести ее?
Вместо ответа Ливин начала медленно ослаблять шнурки на тесном корсаже бледно-голубого платья. Когда они оказались распущены достаточно, чтобы добраться до нижней рубашки, девушка расстегнула и ее, обнажив грудь.
– Я не умею желать того, что невозможно.
– Вы хотите сказать…
Она кивнула и начала произносить нараспев:
– Вечный и Нетленный, Спра…
Я накрыл пальцами ее губы, заставляя замолчать. В зеленых глазах отразился страх, ибо нельзя прерывать обращение к печати: это может быть смертельно опасным.
– Не бойтесь, я все улажу.
Наклоняюсь к вздувшимся под нежной кожей шрамам и еле слышно шепчу:
– Спокойных снов…
Смотрю, как бархатистая поверхность становится ровной, придвигаюсь ближе и касаюсь губами ложбинки между упругими полушариями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112