Потребности получают словесное обозначение (маркируются), становятся, пользу-
ясь термином К. Обуховского (1972), <именованными>. Таким образом, в сознании
ребенка, а затем и взрослого предметы становятся эквивалентами потребностей,
наподобие того, как ксилит заменяет диабетикам сахар, не являясь таковым.
Однако в ряде случаев даже у взрослых ассоциативная связь потребности с пред-
метом ее удовлетворения может отсутствовать. Это бывает, например, когда чело-
век попадает в неопределенную ситуацию или чувствует, что ему чего-то недостает
(но не понимает, чего именно), или же неправильно представляет предмет потреб-
ности. Можно привести и другие примеры, когда предмет не является характерис-
тикой потребности, не отражает ее содержания. Если я сосу конфету, это не всегда
означает, что я проголодался или захотел сладкого; я могу это делать, чтобы не ус-
нуть или перебить желание закурить. В данном случае предмет становится не по-
требностью и даже не целью, а средством, помогающим удовлетворить другую по-
требность (например, желание досмотреть телепередачу, когда клонит ко сну).
Итак, сказанное означает, что не могут быть сущностью потребности предметы
ее удовлетворения. Для социологов потребности выступают как ценности, и харак-
терно, что многие не отождествляют ценности и потребности.
2.3. ПОНИМАНИЕ ПОТРЕБНОСТИ КАК ОТСУТСТВИЯ БЛАГА.
ПОТРЕБНОСТЬ КАК ЦЕННОСТЬ
В. С. Магун (1983) считает, что в психологии понятие <потреб-
ность> неоправданно сужено и что назрела необходимость <вневедомственного>
подхода к разнообразным ее феноменам. В связи с этим он полагает, что экономи-
ческая традиция, объединяющая промежуточные и конечные потребности (блага) в
рамках общего ряда, является более конструктивной, чем психологическая. <Эко-
номический> подход, по мнению В. С. Магуна, позволит понять механизмы взаимо-
действия собственных потребностей индивида с потребностями других людей и со-
циальных систем. Таким образом, он встал, по существу, на тот путь рассмотрения
потребностей, который В. Н. Мясищев (1995) называл историко-материалистиче-
ским, социальным, связанным с политической экономикой. Но при этом В. С. Магун
не учитывает предостережения В. Н. Мясищева, что при таком подходе вовсе не
следует, что потребность не относится к психологической области.
В основу своего подхода В. С. Магун положил понятия сохранения и развита
(совершенствования) субъекта, научным и обыденным сознанием воспринимающие
ся как проявления благополучия человека. Поэтому для их обозначения, считае1
он, вполне естественно воспользоваться термином благо. Им В. С. Магун обознача
ет состояния и процессы субъекта и его внешней среды, которые являются причи
нами (правильнее было бы сказать факторами, условиями) сохранения и развити;
этого субъекта. Поскольку таких причин может быть много, а главное, что межд
ними существуют множественные причинно-следственные связи (в качестве при
мера автор приводит стихотворение С. Маршака о том, как из-за отсутствия ГБОЗД!
для подковы командирского коня развернулась цепь событий, конечным звеном ко
торой был захват города врагом), В. С. Магун вслед за экономистами вводит поня-
тие порядков. При этом под благом первого порядка он понимает, например, состо-
яние сытости, под благом второго порядка - хлеб, затем - зерно, мельницу, поле,
на котором выращивают зерно, и так до бесконечности. Состояние отсутствия
блага автор принимает за потребность. Находясь в таком состоянии, субъект как
бы требует восстановления своей нарушенной целостности (сохранности), или раз-
вития, или появления условий, обеспечивающих эти результаты. Отсутствующее
благо В. С. Магун называет предметом потребности. Таким образом, потребность в
благе Х - это состояние отсутствия блага X, а наличие блага Х означает отсутствие
потребности в нем.
Эта логичная на первый взгляд цепочка рассуждений страдает многими изъяна-
ми. Логику рассуждений автора можно принять только в отношении потребности и
блага первого порядка, т. е. когда речь идет о рассмотрении потребности еще в об-
щепринятом психологическом плане (да и то не для всех случаев). Когда же мы вы-
ходим за пределы субъекта и начинаем рассуждать о благах второго и последующих
порядков, в рассуждениях автора появляется много брешей и белых пятен. Какая,
например, должна была появиться у крестьянина-бедняка потребность, когда он хо-
тел есть, а хлеба, муки, зерна, не говоря уж о мельнице, у него не было? Немедлен-
но засевать поле? Или посмотрим на процесс развития человека. Согласно формуле
автора, появление этого блага (развития) уничтожает или уменьшает потребность
в нем, т. е. в развитии. Но разве можно в это поверить, наблюдая за неуклонным
развитием ребенка или тренирующегося спортсмена? Неслучайно Л. И. Божо-
вич (1968) называла такие потребности не насыщаемыми. С другой стороны, появ-
ление некоторых потребностей само может рассматриваться как благо (в общече-
ловеческом, а не экономическом понимании), например появление потребности
жить после острой депрессии.
Отмечая в одной из своих работ, что блага могут сочетаться с вредными воздей-
ствиями, В. С. Магун (1985) тем самым делает неправомочным данное им определе-
ние блага как фактора, способствующего сохранению и развитию человека. Отсюда
теряют всякий смысл его рассуждения о ценностях позитивных, в роли которых
выступают блага, и негативных, в роли которых выступают потребности. Можно
также заметить, что понимание им негативной ценности как чего-то вредного для
организма звучит довольно странно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39