В отношении же порождения потребности появившимся
объектом или его образом, хочет того автор или нет, он скатывается на позиции де-
терминации поведения по типу стимул-реакция (5-/?), где потребность вообще-
то и не нужна. Например, С. П. Манукян пишет, что каждый раз, когда в сознании
человека по какому-то поводу воссоздается образ знакомых людей, актуализирует-
ся потребность встречи с ними. Хотя этот пример относится к актуализации потреб-
ности, очевидно, что утверждение автора далеко не бесспорно. Образы знакомых
могут вызвать потребность общения с ними (если мы, например, давно не виделись),
но могут и не вызвать такую потребность. Тем более трудно согласиться с тем, что
<овладение> предметами культуры само по себе порождает потребности как соци-
альные, так и биологические.
Некоторая прямолинейность высказываний А. Н. Леонтьева о мотиве как пред-
мете удовлетворения потребности дает основание для буквального их понимания,
что, естественно, вызывает критику его представлений со стороны ряда психологов
(К. А. Абульханова-Славская, 1980; Л. И. Божович, 1969; И. В. Имедадзе, 1986;
и др.). Действительно, как можно принимать за мотив стакан с водой (притом не
представляемый, а реальный)? В лучшем случае он может быть стимулом. А как
известно, внешние стимулы могут оживлять, побуждать потребности своей привле-
кательностью, но сами не могут быть психологическими образованиями, именуе-
мыми мотивами.
Л. И. Божович не без оснований считает сомнительным то, что предметы по-
рождают потребность. К чему это понимание генезиса потребностей (А. Н. Леон-
тьевым, С. П. Манукяном и другими) может привести, видно из высказывания само-
го С. П. Манукяна: <Важно, что человек не по своей воле стремится к объекту, а
объект по каким-то причинам приобретает притягательную силу для человека>
(1984, с. 132). Такая детерминация походит на инстинктивное поведение, в лучшем
случае - на влечение.
Фетишизируя объекты как источники активности человека, С. П. Манукян не
очень задумывается над тем, почему у человека возникают образы тех или иных
объектов, оживляющих потребности. <По какому-то поводу>, - так пишет он, но
это не объяснение. Справедливо утверждая, что объекты побуждают тогда, когда в
сознании отражается их значение для человека, автор не задумывается над тем, чем
обусловлено в данный момент значение этого объекта. Только при наличии какой-
О роли объектов (предметов) в мотивации деятельности и поведения человека см. так-
же раздел 6.6.
3.2. МОТИВ КАК ЦЕЛЬ (ПРЕДМЕТ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ)
55
то потребности объект становится значимым в данной ситуации, так как у человека
уже имеется опыт его использования для удовлетворения такой потребности. Дру-
гое дело, что появление нужного объекта может усилить энергию потребности, на-
править ее в определенном направлении. Но это не значит, что объект обладает по-
будительной энергией в отношении деятельности, сам по себе побуждает деятель-
ность, является конечной причиной поведения.
Более справедливым представляется взгляд на этот вопрос И. М. Сеченова, ко-
торый писал: <...жизненные потребности родят хотения, и уже эти ведут за собой
действия; хотение будет тогда мотивом или целью, а движения - действием или
средством достижения цели... Без хотения как мотива или импульса движение было
бы вообще бессмысленно> (1952, с. 516).
Надо сказать, что в своем критическом порыве некоторые психологи <вместе с
водой... выплеснули и ребенка> - то ценное, что имеется во взглядах А. Н. Леонть-
ева. В частности, И. В. Имедадзе (1986) отрицает, что конкретную направленность
побуждению придает объект удовлетворения потребности, считая, что побуждает
деятельность даже не мотив, а потребность.
Та же крайность имеется и в критике педагога Л. П. Кичатинова, который спра-
шивает: каковы задачи воспитателя (если он придерживается точки зрения
А. Н. Леонтьева) по формированию мотивов - формировать предметы деятельно-
сти? Для воспитателя важно отношение к предметам, смысл работы, заключает
автор. Но ведь именно для приданиясмысла деятельности А. Н. Леонтьев и выдви-
нул свои представления о мотиве. И вот это-то глубинное понимание мотива мно-
гими читающими его работы и не воспринимается, тем более что сам А. Н. Леонть-
ев отдельными своими высказываниями заставляет читателя понимать все по-дру-
гому. Так, он говорит о мотивах-стимулах, выполняющих роль побудительных
факторов, но лишенных смыслообразующей функции (в качестве таковых у него
выступают деньги).
Такая позиция А. Н. Леонтьева близка представлениям К. Левина (1970), писав-
шего, что вещи и события мира для нас не нейтральны; многие из них предъявляют
по отношению к нам определенную <волю>. У человека нет власти над своим пове-
дением, кроме той власти, которую имеют над его поведением вещи, продолжает он
(так, например, хорошая погода, красивый ландшафт влекут нас к прогулке). Сила
требований, с которыми подступают к человеку вещи, может быть различна: от не-
преодолимого влечения до слабого <напрашивания>. Но К. Левин ставит побуди-
тельную силу вещей в связь с потребностями и намерениями субъекта: измене-
ние <характера требований> происходит соответственно изменениям потребностей
и интересов человека. Власть вещей над поведением человек подчиняет себе, за-
ставляет служить своим целям, направляет по-своему.
Л. И. Божович, соглашаясь с А. Н. Леонтьевым в том, что потребность не может
определить целенаправленное действие человека, а может вызвать лишь неоргани-
зованную активность (исключая инстинктивные биологические потребности, кото-
рые связаны с врожденными механизмами их удовлетворения), считает, что пред-
меты, постоянно удовлетворяющие ту или иную потребность, как бы фиксируют в
себе эту потребность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39