Разум, обнаруживая идею, предполагает (а не устанавливает) безусловное
единство всех возможных конституент рассудка, то есть всех возможных форм.
Понятие материальной вещи содержит именно такое предполагаемое единство.
Важно иметь в виду, что это понятие не имеет прямого отношения к видимому,
слышимому или ощущаемому. Оно лишь содержит гипотезу о единстве
протекающего во времени восприятия (переживания или действия) со схваченной
в момент остановки формой. Сама форма такого единства не устанавливает.
Существует непроходимая пропасть между "самой вещью" и ее идеальным
(формальным) представлением. Именно эту пропасть ликвидирует разум, сводя
вместе то, что не могут совместить ни рассудок, ни чувство. Иными словами,
разум снимает противоречие между длящимся действием и статичностью
моментального схватывания. Снятие это, однако, всегда остается
проблематичным, поскольку никогда не осуществлено. Вещь, предъявленная как
материальная и при этом в полной формальной целостности, - это не готовый
результат (такой результат недостижим), а проблема. Схватывание формы есть
попытка ее решения. Ведь наша задача - это не формальное единство само по
себе. Форма возникает лишь как проект вещи, точнее, как проект
деятельности, направленной на создание вещи.
Сейчас нам необходимо разобраться с теми терминами, которыми мы описывали
отношение к длящемуся. Мы говорили о действии, о восприятии, о переживании.
Можно представить различные сценарии их отношений с актом схватывания
формы. Восприятие должно ему предшествовать. Воспринимая нечто длящееся
(например, слушая музыку или разглядывая геометрический чертеж) мы в
какой-то момент схватываем структуру воспринимаемого. Мы словно поняли, что
именно протекало перед нами, что это была за вещь. Действие, напротив,
должно следовать за схватыванием. Так, процедуре решения математической
задачи предшествует открытие того, как ее надо решать. После долгого (и
подчас бесцельного) прописывания формул или вычерчивания фигур мы вдруг
прозреваем, перед нами открывается структура еще не осуществленного
решения. Дальнейшие действия становятся осмысленными и целесообразными. Мы
строим решение задачи сообразно схваченному нами проекту. Две описанные
ситуации как бы противоположны друг другу. В одном случае мы словно
извлекаем форму из потока, восстанавливаем ее, как если бы она была
растворена в длящемся восприятии. В другом - напротив, мы вроде бы сами
создаем форму, а затем погружаем ее в поток нашего длящегося действия,
растворяем в частностях элементов решения.
Однако оба описанных случая мало отличимы друг от друга. Восприятие
необходимо подразумевает конструирование. Ведь само восприятие не дает нам
никакой целой вещи. Схватывая форму, мы создаем эту вещь, внося единство и
связь в бессвязное многообразие, проходящее мимо нас. Увидеть или услышать
нечто значит его сконструировать. Схваченная форма есть созданная нами
вещь, поскольку ее вообще можно назвать вещью. Сказанное ничуть не
противоречит тезису о неполноте схватывания (недостаточности формы).
Сконструировать вещь не значит усвоить (понять) ее целиком. Ведь даже
тогда, когда мы реализуем свой собственный проект, мы создаем нечто,
заведомо более богатое, чем он сам. Реализация проекта есть обращение формы
в длящееся действие, ее материализация. Растворяя форму в потоке, мы
производим новое многообразие, в котором отнюдь не все подконтрольно нашему
структурирующему усилию. Наше действие всегда превосходит наше понимание.
Восприятие и действие, таким образом, едины в том смысле, что оба они
направлены на создание (можно даже сказать - конструирование) целой вещи.
Однако такое создание, как мы видели, глубоко проблематично. Целая вещь -
это обозначение проблемы, к решению которой призваны и действие, и
восприятие. Именно так следует, по нашему мнению, интерпретировать
кантовский термин "регулятивное понятие". Разум, имеющий дело с идеями,
ставит проблему для рассудка и чувства. Он обозначает направленность мысли,
указывая то единство, которое определяет ее движение, но которое не
достигается.
Тем не менее восприятие и действие очевидным образом различены по отношению
к событию схватывания формы. Мы уже говорили, что само схватывание есть
остановка, обуславливающая одновременное сосуществование многих элементов
структуры в едином представлении. Эта остановка дает определение момента
"теперь". Само слово "теперь" есть лишь указание на событие. Следовательно,
событие как схватывание целого (формы), дает определение времени вообще.
Время определяется по отношению к событию и выделенному им моменту. Коль
скоро форма извлечена из потока восприятия, дление, из которого произошло
извлечение, определяется как прошлое. Коль скоро форма есть проект
действия, то дление, в котором она должна быть растворена, определяется как
будущее. Представления прошлого и будущего имплицитны событию. Они
присутствуют в нем наряду со схваченной формой. Сама возможность судить о
времени как о прошлом и о будущем открывается именно благодаря остановке,
то есть благодаря выпадению из времени. Схватывание формы необходимо
сопровождается представлением о неполноте формального знания, возникающем в
виде регулятивного понятия материальной вещи. Мы знаем не только форму
вещи. Мы знаем также, что вещь воспринималась в прошлом и будет создаваться
(сообразно схваченному проекту) в будущем. Иными словами, представление
прошлого и будущего в событии тождественно присутствию в нем регулятивного
понятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84