У общих терминов, в отличие от собственных имен, нет
денотата или референта в виде некоего определенного индивида, на который бы
данный термин указывал исключительным образом во всех соответствующих
контекстах, а есть только объем или экстенсионал - т.е. множество всех
объектов, относительно которых предикация данного термина дает истинное
высказывание. Если так, то отдельная теория референции для первого из трех
указанных выше типов когнитивных ситуаций вообще не нужна, поскольку ответ
на вопрос "Каковы условия истинности для высказываний с данным термином в
составе предиката?" или, шире, "Каковы условия предицируемости данного
термина?" будет одновременно и ответом на вопрос "Каков референт данного
термина?" Поэтому прежде чем выяснять, каковы условия референциальной
значимости терминов, следует обосновать необходимость отдельной теории
референции для первого типа когнитивных ситуаций: не правильнее ли
редуцировать первый тип когнитивных ситуаций ко второму?
Один из тезисов, которые защищает Куайн, - холизм: предложения науки
предстают перед судом опыта не по отдельности, а все вместе и любое из них
в принципе может быть признано ложным, а также - любое научное положение
может быть сохранено, как бы оно ни противоречило опыту. В отношении теории
значения холизм утверждает, что языковые выражения имеют значения не сами
по себе и не в связи с какими-то нелингвистическими характеристиками, а
лишь как части сложного языкового целого: языка или концептуальной схемы.
Если следовать этому подходу, то ответом на вопрос "Каковы условия
референциальной значимости термина?" будет ответ на вопрос "Каковы условия
истинности высказываний формы "х есть Р", где "Р" - данный термин или
производная от него (например глагол, если термин - существительное) в
языке L?"2). Истинность экзистенциальных высказываний, т.е. высказываний
формы "Существует, по крайней мере, одно х такое, что х есть Р", при таком
подходе зависит от внеязыковых факторов: каким-то образом должно быть
известно, например, что нет таких сущностей, относительно которых было бы
истинно "х пегасит". Однако в какой мере подобное можно считать данностью
относительно концептуальной схемы. Во множестве познавательно значимых
ситуаций именно истинностное значение экзистенциальных утверждений является
величиной, требующей определения, а не чем-то a priori определенным
относительно некой концептуальной схемы.
Предположим, что некий Х разделяет основные положения некой концептуальной
схемы, в частности, он признает истинными некое конечное число
теоретических положений, одно из которых - "Для всех а (при таких-то
условиях), если а есть Р, то а есть Q" (1). Значит ли это, что Х признает
истинным соответствующее экзистенциальное положение "Существуют такие х,
что х есть Q" (2), если он, к примеру, никогда даже не артикулировал его?
Предположим, Х принужден решить, истинно ли (2). Прямо оно не выводимо из
(1) и правил вывода, принятых Х, даже если добавить к посылкам "Существуют
х такие, что х есть Р", поскольку а в (1) и х в (2) - переменные разных
видов: первая интерпретируется (связывается с Р) при заданных условиях, а
именно тех, что описаны в (1) - в явном виде она обычно репрезентируется
такими выражениями, как "наблюдается" или "имеет место" (например в
предложении "Если при соблюдении таких-то условий наблюдается отклонение
стрелки..., то...", где "отклонение стрелки..." есть Р); переменная же х в
(2) интерпретируется при любых условиях, поскольку последние просто не
оговорены, вследствие специфики этого типа предложений (нечто либо
существует, либо нет, безотносительно к условиям существования). Вывод
будет выглядеть обоснованнее, если добавить к посылкам (3) "Такие-то и
такие-то условия соблюдены" и (4) "а есть Q". Если для Х истинны
соответствующие устойчивые предложения, в числе которых (1), а также -
правила ввода и принципы интерпретации, то истинность (4) должна
автоматически следовать из истинности (5) "а есть Р" и (3). Этого в
принципе должно быть достаточно для вывода: "Существует, по крайней мере,
один х такой, что х есть Q". Для того чтобы редуцировать из множества
высказываний, из которых выводимо (2), экзистенциальное утверждение,
касающееся сущностей вида Р, в это множество надо ввести положение,
описывающее условия приписывания переменной а значения Р (обозначим его как
(6), а также, по крайней мере, для случая, когда эти условия не совпадают
полностью с условиями, описанными в (1) (и описание которых не идентично
соответствующему описанию из (1) - положение, описывающее отношение между
двумя типами условий. В предложениях этого последнего вида и предложениях
вида (3), как видно, выражение, описывающее условия интерпретации
употребляется как имя. Чтобы вывод, о котором здесь идет речь, мог
состояться, эти условия также должны входить в число онтологических
обязательств Х: однако сказать, что они являются таковыми, нельзя,
основываясь только на том, что в некоторых высказываниях системы
соответствующие термины фигурируют как имена; такой вывод, согласно Куайну,
может опираться только на характер употребления Х предложений с
квантифицированной переменной. Таким образом, для вывода (2) концептуальной
схемы Х последняя должна быть дополнена соответствующими экзистенциальными
предложениями - а именно такими, в которых утверждается, что объемы
терминов, описывающих условия интерпретации а в (1) и в (6), не пусты.
Системы предложений, из которых выводимы подобные экзистенциальные
высказывания, также должны включать в себя описания условий приписывания
некоторой переменной в соответствующего значения (значения условий
интерпретации а), а следовательно, они имплицируют дополнительные
онтологические обязательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84