Действуя так, можно будет приучить сознание к совершенно особой
и определенной склонности. Но для этого нужно еще, чтобы оно само пошло на
такие усилия" [4, с.202].
Научиться постигать мир интуитивно, по Бергсону, можно лишь через
внутреннее изменение отношения к миру и к себе, требующее в конечном счете
некоего сознательного усилия, скачка, "вспышки". Средством инициации такой
вспышки интуиции и должен выступать посвящаемый ей текст. М. Мамардашвили
неоднократно подчеркивал, что любой процесс научения сопровождается такими
вспышко-подобными актами сознания.
Приведенное пояснение косвенным образом указывает и на то, что
синергетическое движение в языке, претендующее, по сути дела, на открытие
доступа к становящемуся бытию, само должно нести в себе элемент становления
и, соответственно, ускользать от четко артикулированных форм. Нетерпимость
к застывшим формам является одной из его характеристик. Это свойство,
пожалуй, может быть проинтерпретировано как одно из правил запрета -
запрета на употребление "готовых" понятий и представлений. Это правило
внутри себя в некоем смысле парадоксально, ибо каркасом любого, в том числе
и естественного, языка можно считать именно готовые статичные формы: имена
собственные и нарицательные, между которыми существуют "правила перехода",
выраженные глаголами. Рассматриваемое же движение в языке опирается в
основном на глагольные формы, оставляя собственным именам и категориям
вторичную, контекстную роль [2, с.33-48].
Сходное, на мой взгляд, правило было концептуализировано Сергеем
Эйзенштейном применительно к языку кино, выразительным средствам
кинематографа. Новое ищется в коллажах, слиянии разного. Познавательное
внимание фиксируется на поддержании внимания к подобного рода деятельности.
В результате этого рождается, выкристаллизовывается неслучайность случайных
сочетаний - формируется макро-образ, гештальт фрактального блуждания.
Макро-способ может быть неустойчивым, катастрофическим с точки зрения
образуемых им коммуникативных схем, способов понимания, зависеть от
контекста его восприятия, но может быть и устойчивым, организовывая
выделенные направления - русла, каналы, "линки", засечки, те или иные
порядки и структуры в мире.
Я считаю, что говорить о фрактальном блуждании можно не только с точки
зрения познавательных практик отдельного человека, но и с точки зрения
формирования понятий и категорий.
Понятие и категория и есть некий макро-образец, выпадающий во внешнее в
результате блуждания.
Причем для понимания понятия зачастую блуждание типа блуждания I просто
необходимо - так как у многих категорий и понятий нет четко заданных
внешних образцов-определений.
Например, у понятия множества нет строгого определения. Это фундаментальная
категория. Как мне понять - что такое множество? Или (что то же самое): как
мне сформировать способ неслучайного выбора из тех или иных возможностей
чего-то такого, о чем я могу сказать, что это - множество? Надо воспитать
интуицию. Надо поблуждать - рассмотреть конкретные примеры употребления,
оснастить понятие перескоками, ссылками на другие понятия.
Схожая ситуация возможна и при введении нового понятия в научное знание.
Как ввести новое понятие? Как сделать так, чтобы у людей возникали
неслучайные механизмы отбора? Надо оснастить это понятие ссылками с помощью
фрактальных блужданий.
То есть я думаю, что введение фундаментального понятия, и как следствие
этого - формирование знания идет по схеме: "комплекс-затравка" плюс
блуждания по полю языковых возможностей. На основании "затравочного
комплекса" дается первое (пусть и неверное, недостаточно точное), пробное
определение, в "блуждании" от которого ищутся новые смыслы и интерпретации.
Блуждания создают механизм отбора из возможностей и служат провокациями для
создания новых "затравок"2).
Самой лучшей "затравкой" является, скорее всего, метафора. Из блуждания по
метафорам и формируются определения. Или вообще отбрасываются, как в случае
с понятием множества, у которого, как известно, нет точного определения -
блуждания сами делают понимание очевидным и интуитивно-ясным.
Еще одной иллюстрацией познавательных практик фрактального блуждания в мире
медиа может быть предложенная мной [1, 9-13] метафора Человека Кликающего
(от англ. click - щелчок, нажатие, засечка) - постнеклассического субъекта
"кнопочной" культуры, разворачивающего свои нарративы и дискурсивные
практики в формируемом им самим мире.
Фрактальный нарратив мира, по аналогии с фрактальными структурами
видео-обратных связей, можно рассматривать как некоторую коммуникативную
макроструктуру, образованную через итерации, нажатия Человека Кликающего
между познавательными "зеркалами" - танцами с другими представителями рода
Человек Кликающий в коммуникативном пространстве мира. Человек Кликающий
формирует фрактальный нарратив своими перескоками. Фрактальный нарратив,
перескоки формируют Человека Кликающего.
Подводя итог вышесказанному, я еще раз подчеркну особенность познания как
создания, с помощью специфического телесно-познавательного движения, среды
возможностей, влияющей на движения. Возможности тела и возможности
культуры, взаимодействуя друг с другом, создают цепь кумулятивных
причинностей. Познание это не зеркальное отображение предмета, это
блуждание как минимум между двумя зеркалами.
Блуждая, изменяясь, мы познаем, и уясняем себе то, что мы что-то знаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84