Там была сцена,
балкон и три яруса кресел, способных вместить по крайней мере тысяч шесть
зрителей. Несколько аборигенов - судя по металлическим стержням у них в
руках, это были солдаты - бдительно наблюдали с высоты балкона за тем, что
происходит внизу. Все остальные собрались на просторной сцене. В глубине
ее выстроилась в три шеренги сотня гуньян - вероятно, охрана. Перед ними
сидели офицеры, не меньше трех дюжин. Впереди стоял еще один, по виду
ничем не отличавшийся от остальных, и, как показалось Модьюну, что-то
объяснял сидящим.
Все эти сто тридцать с лишним гуньян напряженно вглядывались в экран,
установленный у переднего края сцены. Но с того места, где стоял Модьюн,
изображение не было видно.

25
Увидев Модьюна, оратор прервал свое выступление. Потом тяжелой
поступью приблизился к тому краю сцены, который был ближе к Модьюну, и
заговорил рокочущим басом. Его слова были обращены к тем гуньянам, которые
сопровождали Модьюна. И, поскольку их слышали все окружающие, Модьюн
решил, что не будет ничего дурного, если и он тоже послушает. Он включил
телепатический прием, и смысл сказанного дошел до него в таком довольно
грубом переводе:
- Подведите ко мне эту свинью!
На изображении, подсмотренном в мозгу говорящего, животное,
соответствующее понятию обычной земной свиньи, разлегшейся в луже грязи,
скорее напоминало маленькую рогатую корову.
Модьюн печально улыбнулся - уж слишком незавидным было сравнение - и
заговорил, одновременно включив телепатическую передачу:
- Я пришел сюда добровольно. Если вы хотите, чтобы я поднялся на
сцену, я с удовольствием выполню ваше пожелание.
- Да он говорит по-нашему! - удивился предводитель гуньян. - Отлично;
можно с кем-то потолковать.
"Было бы слишком сложно объяснять ему принцип телепатической передачи
мыслей, - решил Модьюн. - Если передаваемая мысль сопровождается словами,
у собеседника создается впечатление, что он слышит живую речь в переводе".
Погруженный в свои размышления, он быстро двинулся вперед. Шестеро
сопровождающих вразвалку бежали рядом, стараясь не отставать. На сцену
вели широкие ступени и поднимаясь к ним Модьюн наконец увидел изображение
на большом экране - яркий гуньянский пейзаж, по-видимому часть планеты,
находившуюся под кораблем землян. Он пересек сцену и встал так, чтобы
видел экран целиком. Взгляду его представилась четкая, ясная картина,
снятая с высоты не более полукилометра. С одной стороны через лес змеилась
река и вытекала на широкую равнину, которая раскинулась прямо под
кораблем. На равнине по обеим берегам реки сгрудились войска землян.
Сверху могло показаться, что они окопались, но на самом деле положение
было куда более отчаянным; они просто залегли.
С севера и юга, с запада и востока наступили гуньянские полчища. Они
теснили землян, зажав их на площади, не превышавшей два квадратных
километра, - не очень-то большое пространство для четвертьмиллионной армии
со всем снаряжением.
Между этими сбившимися в кучу войсками и силами гуньян шел
ожесточенный бой. Огромные снопы разноцветных слепящих разрывов то и дело
возникали на позициях человекозверей; на дивизии гуньян тоже обрушился
безостановочный шквал огня. Его путь отмечали сверкающие всполохи.
Даже мимолетного взгляда, брошенного на экран, было достаточно, чтобы
понять - там шла схватка не на жизнь, а на смерть.
- Необходимо как можно скорее остановить бой! - сказал Модьюн. -
Зачем и вашим, и нашим войскам нести дополнительные потери.
- Вы кто такой? - резко спросил командующий гуньян.
- Меня зовут Модьюн. А вас?
- Я генерал Дуер.
- Генерал Дуер, я представляю нунулийского правителя земного корабля.
Пора прекратить резню.
Последовало долгое молчание. Потом раздался непреклонный ответ:
- Бой будет остановлен только после полного уничтожения войск
захватчиков либо после их окончательной капитуляции.
Модьюн вздохнул и произнес:
- Зачем такие крайности? В конце концов, мы оба знаем, что на войне
гибнут одни пешки. Нужно ли говорить, что предводители никогда не сдадутся
и не позволят себя уничтожить. Ваши условия нереальны.
- Пусть получат по заслугам, - мстительно ответил генерал. - Все они
- наглые захватчики. Они замыслили прибрать Гуньян к рукам.
- Пешки не способны ничего замышлять, - возразил Модьюн. - К тому же,
кто бы ни был в ответе, ситуация изменилась. Теперь они ничего так не
желают, как выйти из боя и убраться восвояси. Если, конечно, ваша головная
группа покинет корабль и мы сможем взять на борт своих людей.
Мысли гуньяна были все так же непреклонны.
- Если уж война начата, прекратить ее не просто. Мы требуем полной
капитуляции корабля и всей планеты - Земля, так, кажется, вы ее называете?
- которая осмелилась напасть на Гуньян.
Модьюн покачал головой.
- У вас устаревшие понятия, - сказал он. Войну нельзя повернуть в ту
или в другую сторону. Прежде всего, ее никогда не следует начинать. А уж
если начали, нужно поскорее заканчивать. Ваше счастье, что атака не
удалась. Чем скорее вы все обдумаете с этой позиции, тем скорее убедитесь,
что ваше решение ни к чему хорошему не приведет. Кончайте войну, пока мои
спутники не опомнились. А вдруг они что-нибудь изобретут или ими тоже
овладеет боевой порыв - тогда они так просто не уйдут.
Долгое молчание. Генерал Дуер стоял, устремив на Модьюна взгляд
глубоко сидящих глаз, словно пытался ухватить смысл слов, сказанных
человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57