Шляпы на незнакомце не было, и его длинные волосы рассыпались по плечам. Они были светлыми, как у Гар-нет, но с каштановым отливом, как ее локоны только при лунном свете. Нос горбился, как клюв орла, а взгляд то ли серых, то ли голубых глаз был настолько пронзительным, что любому, кто рискнул бы встать их обладателю поперек дороги, сразу становилось не по себе.— Жалкие людишки, — произнес он, обращаясь к шайке. — Какие жалкие людишки! Неужели вы не понимаете, что эти ребята способны вытрясти из вас душу? И часто вы этим занимаетесь?— А это кто еще? — опешил главарь. — Тоже чертов конфедерат?— Ошибаешься, кривозубый. Я имел честь сражаться против армии конфедератов за северян. А ты, судя по всему, нет. Иначе бы сразу понял, на каких наскочил южан. И не мешкал бы, называя имя.— А ты не умнее их и потому вляпался в такое же дерьмо.— Честное слово, не понимаю, как эта мерзкая плюгавка до сих пор умудряется оставаться в живых.Рука мародера еще только тянулась к кобуре, а «кольт» Флинта уже был обнажен.— Не вздумай! — предупредил он. А револьверы Люка и Клива уставились в других вымогателей.Зато незнакомец даже не побеспокоился, чтобы выхватить оружие. Его взгляд был прикован к канзасцу.— Теперь понимаешь, как тебе везет. Благодари этих людей: они только что спасли тебе жизнь. — Он похлопал по рукоятям револьверов. — Если бы вытащил их я, ты бы уже лежал с простреленной башкой. — Взгляд незнакомца стал холоднее стали. — А теперь воспользуйся собственным советом и уноси поскорее задницу, потому что в другой раз может и не повезти.Канзасец немного поколебался, но тут же повернулся к банде:— Пошли, ребята. — Остальные пятеро тут же потопали за ним.Люк протянул незнакомцу руку:— За нами выпивка. Вы спасли нас от необходимости вытряхивать из этих подонков душу. Меня зовут Люк Маккензи. Грозный храбрец, что справа, мой брат Флинт. Другой — мой брат Клив.— Рад познакомиться, джентльмены. Мое имя — Джеймс Хикок, хотя многие называют меня Диким Биллом, — представился незнакомец, пожимая братьям руки.— Достойный псевдоним, — одобрил Клив.— Что достойный? — не понял Флинт.— Прозвище, братишка, прозвище, — рассмеялся Клив и двинулся к бару.— В вас, Люк, что-то есть от шерифа, — заметил Хикок.— То же самое могу сказать и о вас, Дикий Билл, — ответил старший Маккензи.— Бросьте, — подмигнул Хикок, — выкиньте из головы этот мой… псевдоним и зовите просто Джимом. Так поступают мои друзья.— Вы правы, Джим, я был пару лет шерифом в Калифорнии.— А я сейчас шерифом в округе Эллис. Пару лет назад был заместителем начальника полицейского участка в Форт-Райли.— А что привело вас в Абилин? — спросил Клив.Хикок с отвращением скривился:— В последние два года этот город стал головной болью для каждого шерифа в Канзасе. Бродяги и всякий сброд вроде этих мародеров шныряют по всему штату, чтобы в конце концов оказаться здесь. Кому-то пора навести здесь порядок.— У вас бы, пожалуй, вышло, Хикок. — Флинт поднял свою рюмку.— Как знать. Может, когда-нибудь и займусь. А сейчас у меня по горло дел в округе Эллис. — Он допил виски. — Я пришел сюда перекинуться в карты. И кажется, за тем столом затевается игра. Рад был познакомиться, джентльмены. — Хикок пожал всем руки. — На вашем месте я бы не задерживался в Абилине и, как только позволят дела, выбирался бы отсюда подобру-поздорову.— Так мы и предполагаем, — ответил Люк.— И почаще, ребята, оборачивайтесь назад. Сколько служу шерифом, ни в одном городе не видел столько подонков. — Он кивнул и зашагал к игорному столу.— Надо поскорее получить в банке деньги и пора возвращаться в гостиницу к женщинам, — забеспокоился Люк.— А потом последуем совету Хикока и уберемся отсюда восвояси, — поддержал его Клив.— Согласен, — буркнул Флинт. — Того и гляди наткнешься на какие-нибудь неприятности. Глава 29 Натан Бодин сидел на сбившемся комьями матрасе в паршивой, полной блох гостинице и не переставал хлюпать носом. По его щекам катились слезы и скапливались на верхней губе, словно капли дождя на листе. Бодин вытер нос, потянулся к бутылке виски и сделал из горлышка изрядный глоток. Затем, отставив бутылку, вытащил «кольт», тщательно прицелился и пробил в календаре на противоположной стене двенадцатое число. Убрав револьвер в кобуру, он снова взялся за виски.В последние пять лет он всегда подобным образом отмечал эту дату.— Ты сама виновата, Сара, Только сама. — Он снова вытер нос и хлебнул виски.Затуманенный взгляд Бодина упал на ползущего по полу таракана. Он снова вытащил «кольт» и долго-долго ловил глазами мушку, прежде чем нажал на курок. От насекомого на стену полетели грязные брызги.Снизу застучали в потолок, закричала жившая под ним шлюха:— Перестань стрелять — кого-нибудь убьешь.— Заткни свой вонючий рот, — завопил в ответ Бодин.Все женщины одинаковы: продаются за несколько долларов, клюют на смазливую рожу или крепкое тело. И какое им дело до любящей их души! Натан снова шмыгнул носом.— Сама виновата, Сара. Сама! — гаркнул он что есть мочи.— Да угомонишься ты наконец? — На этот раз сердитый голос оказался мужским и донесся из соседней комнаты. Заворчали и в других номерах. Но Бодин лишь хмыкнул и скривил губы в презрительной ухмылке. Пусть себе. Ему нет дела до этих сукиных детей. Ему ни до кого не было дела, кроме Сары. Голубоглазой красавицы Сары, которую он любил с самого детства.Глаза Бодина угрожающе сузились. Лживая тварь. Дарила ему застенчивые улыбки, говорила ласковые слова. Как она могла? Притворялась доброй, а сама наверняка смеялась над ним с этим чертовым Люком Маккензи.— Ну и кто же смеялся последним, Сара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99