Её единственной печалью было то, что Саметомо неизбежно станет следующей жертвой подозрений и ненависти Хидейори. Хотя возможно, что будет лучше, если жизнь мальчика закончится сейчас, цветок вишни упадёт, пока он так красив. Взросление при Хидейори уничтожит дух Саметомо.
Она стала спускаться по ступеням следом за Хидейори, две служанки поддерживали её шлейф и рукава, чтобы они не волочились по отсыревшим от тумана камням. Хидейори взгромоздился в седло так тяжело, что два молодых стражника покраснели и отвернулись, давясь от смеха над неуклюжестью Хидейори.
«Твоё правление не будет абсолютным, пока мы можем смеяться», - подумала она. Сидя в седле, Хидейори повернулся и посмотрел на неё. В его глазах была смесь негодования и тоски. - «Значит, твои чувства ко мне причиняют тебе боль, Хидейори? По-видимому, ты не позволишь мне долго жить». Хидейори ждал, зло натягивая поводья коня, чтобы держать его в узде, пока Танико не спустилась по ступеням и не села в паланкин. Он приказал ей сопровождать его сюда, заявив, что временно хочет установить публичные выезды. Когда её носильщики подняли паланкин, Хидейори поднял руку в перчатке, давая знак начать процессию к монастырским воротам. Длинная дорога, обсаженная ровными деревьями, вытянулась перед ними. Деревья были окутаны белым облаком, а удалявшиеся ворота - почти невидимы. Топот лошадиных копыт и обутых в сандалии ног по утоптанной дороге продолжался в тумане ровно и монотонно.
Танико глядела на небольшое знамя с Белым Драконом, развевавшееся на древке, прикреплённом к спине старшего стражника Хидейори. Движение на дороге привлекло её взгляд, и она наклонилась вперёд и раздвинула занавеси, чтобы лучше видеть. Из-за дерева вышел человек, чтобы преградить Хидейори дорогу. Она вздохнула, и тело её похолодело, когда она подумала: «Убийца». Но руки человека были пусты, и он был без оружия. Он поднял руки в жесте, являвшемся одновременно приказом и заклинанием. Он был очень высок и худ и одет в серую одежду. Со своими белыми волосами и бородой он казался существом, сотканным из дымки. Но она узнала его сразу, и её потрясла дрожь до самой сердцевины ее тела.
- Дзебу!
Ещё немного её носильщики продолжали нести её в направлении изнурённой фигуры в сером. В следующий момент, неожиданно, паланкин оказался на земле, а она упала среди подушек. Должно быть, у неё был обморок. Она выглянула из-за занавеси и вскрикнула. Белый жеребец, заржав от испуга, встал на дыбы, забив по воздуху передними копытами. Хидейори, замахав ногами и руками, повалился из седла. Дзебу всё ещё стоял, подняв руки, с дикими глазами, недвижим. Хидейори упал назад с крупа лошади. Самурайская стража, которая перед этим едва сдерживала смех над его неповоротливостью, глядела, открыв рот от страха. Он ударился о землю, упав на плечи и затылок, его подбородок упёрся в грудь. Его конечности разбросались со звоном металлических пластин доспехов, затем приняли странное положение, как у мёртвых на тюле битвы.
Телохранители, которые бы молниеносно реагировали при виде оружия, если бы оно было у Дзебу, сидели на своих лошадях как парализованные. Затем один из них сделал попытку снять с седла лук. Голова Дзебу повернулась по направлению к Танико. Она посмотрела в его серые глаза, но ничего не смогла там прочитать. Его лицо было худым и измождённым, как будто он голодал. Несмотря на это и его белые волосы и бороду, она без труда узнала его. Её глаза скользнули по чему-то ярко-голубому на его груди. Это была вышитая эмблема зиндзя - дерево ивы. Он опустил руки, медленно мельком взглянул на упавшего Хидейори, без поспешности повернулся и удалился в тумане.
Танико выбралась из своего паланкина и подбежала к Хидейори, который лежал без движения. Теперь она начала различать звуки вокруг неё, крики служанок, возгласы самураев.
- Не дайте ему уйти! - приказал стражник со знаменем Муратомо за спиной.
- Это бесполезно, - поспешно сказала Танико. - Его светлейшество нуждается в вашей помощи здесь!
Неужели Дзебу жив? Эта мысль заставила её сердце трепетать, но она выбросила ее из головы. Сосредоточившись, как учит дзен, она обратилась на то, что должна была делать здесь и сейчас. Куда делась эта негодная лошадь? Танико услышала галоп жеребца в тумане, где-то слева от неё. Она встала на колени рядом с Хидейори, вспомнив, что, шевельнув человека с повреждением спины или шеи, можно убить его. Сам Хидейори не двигался совсем. Она осторожно коснулась кончиками пальцев правой стороны его горла. Пульс был слабым и нечетким. Она поднесла руку к его ноздрям и ладонью почувствовала движение воздуха. Через долгий промежуток времени оно повторилось. Своим указательным пальцем она осторожно приоткрыла его веки. Его глаза закатились.
- Он жив, - сказала она. Одна из напуганных служанок начала рыдать.
- Можно ли снять с него шлем? - спросил самурай. - Ему будет легче дышать.
- Движение головы может убить его, - сказала Танико. Она встала и окинула самураев взглядом, который, как она надеялась, был повелительным.
- Я не знаю, насколько тяжело великий сегун ранен, но это был несчастный случай, и нет повода гоняться за виновниками. Нужно помнить одну важную вещь: чтобы не распространялись никакие слухи об этом. Никто не может входить или покидать монастырь, пока я не дам разрешения.
Воины с пониманием поклонились. Танико указала на одного из людей.
- Иди и сообщи настоятелю, что господин ранен и нам нужны священники, знающие медицину.
Человек вскочил в седло и умчался галопом. Затем Танико приказала главному офицеру со знаменем Муратомо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170