Более того, он даже рекомендует мне сделать это. Он продолжал говорить о доказательствах, которые собрал: результаты спинномозговой пункции, общая потеря мышечного тонуса, слабость моей мышечной реакции. Он сказал, что обычно данное расстройство поражает сначала кисти рук, продвигается вверх по предплечьям к плечам и поражает нижние конечности позднее. Однако в моем случае, процесс, по-видимому, идет в другом порядке.— Значит, у меня может быть что-то другое, — заметила я. — Значит, вы до конца не уверены?Он согласился, что никакую из медицинских наук нельзя назвать точной, но потом сказал:— Позвольте спросить вот о чем: у вас были мышечные фибрилляции этой ноги?— Фиб… что?— Быстрое подергивание. Вибрация.Я отвернулась к окну. Не поддамся, подумала я.— Ливи? — спросил Крис. — У тебя дергались…— Это ничего не значит. И вообще, я могу с этим справиться, вылечиться. Просто нужно делать больше упражнений.Именно этим я поначалу и занималась. Быстрая ходьба, подъем по лестницам, поднятие тяжестей. Я продолжала участвовать в акциях движения, подгоняемая страхом и злостью. Я докажу, что они ошибаются, думала я. Я заставлю свое тело работать, как машина.На протяжении пяти месяцев Крис разрешал мне сохранять мое место исполнителя до первой ночи, когда из-за меня группа действовала не так быстро. Тогда он назначил меня подавать сигнал тревоги, сказав в ответ на мои крики и протесты;— Не спорь, Ливи.Я должна посмотреть фактам в лицо, сказал он.Я покажу тебе факты, ответила я и отправилась в университетскую клинику заново делать обследование.Результаты оказались такими же. И когда врач закрыла дверь и повернула свой стул, чтобы видеть мое лицо, и села так, что ее колени практически касались моих, я поняла.Она сказала, что все не так уж плохо, хотя и называла мою болезнь болезнью, а не щадящим словом «расстройство». Она сказала, что мое состояние будет ухудшаться неуклонно, но медленно, медленно, подчеркнула она. Сначала мои мышцы ослабнут, потом атрофируются. По мере того как нервные клетки головного и спинного мозга будут дегенерировать, они будут посылать беспорядочные импульсы в мои руки и ноги, которые начнут подергиваться. Болезнь будет прогрессировать от стоп и от кистей рук внутрь, пока я не окажусь полностью парализованной. Однако, подчеркнула она своим по-матерински мягким голосом, я всегда буду контролировать функцию тазовых органов, И мой ум и сознание не будут поражены, даже на последних стадиях болезни, когда она доберется до моих легких, приведя к атрофии и их.— Вы имеете в виду, что я будут точно знать, насколько я омерзительна, — сказала я.— Знаете, Оливия, — произнесла она, трогая кончиками пальцев мое колено, — я серьезно сомневаюсь, что Стивен Хокинг считает себя омерзительным. Вы же знаете, кто это?— Стивен Хокинг? А какое он ко всему этому имеет.., — я отодвинула свой стул. Я видела этого человека в газетах, по телевизору. Электрическое инвалидное кресло, помощники, компьютеризованный голос. — Это БАС? — спросил я.— Да. Расстройство двигательных нейронов, — сказала врач. — Просто поразительно, когда представишь, как он сопротивлялся все эти годы. Возможно все, и вы не должны об этом забывать.— Возможно? Что?— Жить. Весь цикл данной болезни занимает, как правило, от полутора до семи лет. Но скажите это Хокингу. Он живет так уже более тридцати.— Но… вот так. В кресле. Прикованным… Я не могу. Не хочу…— Вы сами удивитесь своим желаниям и возможностям. Поживете и увидите.Узнав самое худшее, я решила уйти от Криса. Передвигаться по барже самостоятельно я уже не смогу, а жить здесь из милости я не собиралась. Я вернулась в Малую Венецию и начала собирать вещи. Подумаешь, снова поселюсь в Эрлс-Корте и найду себе квартирку. Буду работать в зоопарке, пока смогу, а когда не смогу, наверняка подвернется что-то другое. Какое мужику дело, если шлюха, которую он трахает, не может больше сцепить ноги у него на заднице или пройтись на пятидюймовых каблуках?..Я писала Крису записку, сидя за кухонным столом, когда он явился домой.— Получил большой заказ в Фулеме, так что на какое-то время мы обеспечены, — с порога начал он. — Это квартира в поделенном на квартиры особняке. Видела бы ты эти комнаты, Ливи. Они… — Он остановился в дверях кухни. Положил на стол рулон чертежей. — А это что такое? — Он сел на стул и носком ботинка дотронулся до одного из моих рюкзаков. — Белье в стирку собираешь или что?— Съезжаю, — ответила я.— Почему?— Время пришло. Наши пути расходятся. Давно уже. Какой смысл держать труп без погребения до тех пор, пока он не начнет вонять? В общем, ты понимаешь. — Я поставила точку в последнем предложении, сунула карандаш к другим, торчавшим в новой жестянке из-под картофеля, и подтолкнула записку к Крису. Поднялась.— Значит, это правда, — сказал он.Я вскинула на плечи первый рюкзак.— Что?— БАС.— И что, если так?— Тебе должны были сказать сегодня. Вот почему… это. — Он прочел записку, аккуратно ее сложил. — Никогда не думал, Ливи, что ты способна сбежать.— Ничего я не сбегаю. Просто ухожу. Это не из-за БАСа. Это из-за нас с тобой. Чего хочу я. Чего хочешь ты. Кто я такая, и кто — ты. Ничего у нас не выйдет.— Больше четырех лет выходило.— Только не у меня.— Почему ты не хочешь дать мне шанс? — спросил он.— Какой шанс?— Доказать, что я твой друг.— Ой, ради бога. Не подлизывайся. Противно слушать! Поиграй в святость с кем-нибудь другим, — сказала я. — Сходи в Эрлс-Корт, найди себе другую шлюху, а меня оставь в покое. — Я потянула со стола сумку, два других рюкзака я уже накинула на одно плечо и на другое. Крис поймал меня за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172