Линли улыбнулся. Пока что сержант проявляла удивительную сдержанность. Ведь женщин типа Габриэллы она обычно готова была растерзать, прихлопнуть как мух.— Все не так, как кажется, — с жаром проговорил Моллисон.— Что именно? — осведомился Линли.— Ей не все равно.— Что не все равно? — спросила Хейверс.— То, что случилось с Кеном. Она так ведет себя — будто ей все равно — из-за той ссоры в среду. Из-за того, что он ей наговорил. Что сделал. Ей больно, и она не хочет этого показывать. А как бы вы поступили на ее месте?— Думаю, что со следователями по делу об убийстве я вела бы себя осторожнее, — сказала Хейверс. — Особенно, если бы оказалась, как это стало известно, последней, кто видел труп до того, как он превратился в труп.— Она ничего не сделала. Она просто сбежала. И у нее была на это причина, если хотите знать правду.— Ее-то мы и ищем.— Отлично. Потому что я рвусь сообщить ее вам. К ним вновь присоединилась Габриэлла Пэттен.Она встала в дверях гостиной, как картина в раме — черные леггинсы, расшитый тропическими цветами топ на бретельках и черный прозрачный блузон; когда она двинулась к дивану, свободный блузон стал подрагивать и колыхаться. Расстегнув изящные золотые застежки, Габриэлла скинула черные сандалии и, забравшись на диван с ногами, разместилась в уголке. Розовый лак на ее ухоженных ногтях был одинаковым на руках и ногах. Она бегло улыбнулась Моллисону.— Ты чего-нибудь хочешь, Габби? Чаю? Кофе? Колы?— Мне достаточно и того, что ты здесь. Такая пытка переживать все это снова. Слава богу, ты остался. — Дотронувшись ладонью до места рядом с собой, она спросила: — Сядешь со мной?Вместо ответа Моллисон уселся на диван на очень точно выбранном расстоянии в восемь дюймов от Габриэллы: достаточно близко для того, чтобы оказывать поддержку, находясь в то же время вне пределов ее досягаемости. Интересно, для кого эта демонстрация — для полиции или Габриэллы. Сама она как будто этого не замечала. Расправила плечи, выпрямилась и сосредоточила свое внимание на полицейских, тряхнув мягкими кудрями, падавшими ей на плечи.— Вы хотите знать, что случилось в среду вечером, — сказала она.— С этого можно начать, — отозвался Линли. — Как и с того, что было раньше.— Рассказ будет коротким. Кен приехал в Спрингбурн. Мы страшно поругались. Я уехала. Я понятия не имею, что случилось потом. В смысле, с Кеном. — Вытянув руку вдоль спинки дивана, она положила голову на руку и наблюдала, как сержант Хейверс шуршит своим блокнотом, — Это необходимо? — спросила она.Сержант Хейверс продолжала шуршать. Нашла нужную страницу и, лизнув кончик карандаша, застрочила в блокноте.— Я спрашиваю… — начала Габриэлла.— У вас произошла ссора с Флемингом. Вы уехали, — бормотала, записывая, Хейверс. — В котором часу?— Вам обязательно записывать?— Это наилучший способ сохранить достоверность показаний.Габриэлла посмотрела на Линли, ожидая, что он вмешается.— Так что же относительно времени, миссис Пэттен? — спросил он.Она помолчала, нахмурясь и по-прежнему глядя на Хейверс.— Точно сказать не могу. Я не смотрела на часы.—Ты позвонила мне около одиннадцати, Габби, — подсказал Моллисон. — Из телефонной будки в Большом Спрингбурне. Значит, ссора должна была произойти до этого.— А когда приехал Флеминг? — спросил Линли.— В половине десятого? В десять? Я точно не знаю, потому что гуляла, а когда вернулась, он уже был там.— Вы не знали, что он приедет?— Я думала, что он летит в Грецию. С этим… — она аккуратно расправила черный блузон, — со своим сыном. Он сказал, что у Джеймса день рождения, и он хочет восстановить с ним отношения, поэтому они летят в Афины. А оттуда — отправляются в плавание на яхте.— Восстановить с ним отношения?— Они не ладили.— И каков же был источник их разногласий? — спросил он.— Джеймс не мог смириться с тем, что Кен оставил его мать.— Это вам Флеминг сказал?— В этом не было необходимости. Джеймс был воплощенная враждебность, и не нужно иметь познаний в детской психологии, чтобы понять, почему он так относился даже к собственному отцу. Дети всегда цепляются за призрачную надежду, что их родители могут вновь воссоединиться. Ну а я же разлучница, инспектор. Джеймс обо мне знал. Знал, кем я прихожусь его отцу. Ему это не нравилось, и он давал отцу понять это всеми доступными ему способами.— Мать Джимми говорит, что мальчик не знал о намерении отца жениться на вас. Она говорит, что никто из детей не знал, — сказала Хейверс.— В таком случае, мать Джеймса кривит душой, — сказала Габриэлла. — Кен сообщил детям. И Джин тоже.— Это по вашим сведениям.— На что вы намекаете?— Вы присутствовали, когда он говорил об этом своей жене и детям? — спросил Линли.— У меня не было ни малейшего желания публично получать удовольствие от того, что Кен решил покончить со своим браком, чтобы соединиться со мной. Не было нужды и присутствовать, чтобы убедиться, что семье он все сообщил.— Ну а не публично?— Что?— Не публично вы от этого получали удовольствие?— До вечера среды я была от Кена без ума. Я хотела выйти за него замуж. Я бы сама покривила душой, если бы сказала, что недовольна усилиями, которые он предпринимает, чтобы нам соединиться.— Как же вечер среды изменил данную ситуацию?— Есть вещи, которые, будучи сказаны между мужчиной и женщиной, наносят непоправимый ущерб отношениям. Уверена, вы понимаете.— Я попросил бы вас быть более конкретной, — сказал Линли.— Не понимаю, каким образом подробный пересказ событий вечера связан с тем, что случилось потом.— Это нам решать, — ответил Линли. — Ссора началась сразу же?Габриэлла не ответила.— Габби, скажи им, — с нажимом произнес Мол-лисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172