Где бы он ни встречал их, даже если это происходило в каком-нибудь солидном заведении, где они обедали со своими женами и детьми, он заставлял их вставать лицом к стене и начинал обыскивать как обычных уголовников. Эти парни в конце концов вынуждены были поинтересоваться, за что они платят деньги полицейскому начальству, и вскоре Биллу запретили покидать полицейский участок во время своего дежурства.Поэтому ему пришлось совершать свои рейды в свободное от дежурства время, прохаживаясь по центральным оживленным улицам Чикаго. В один из таких дней ему в руки попался сам Гузик. Это произошло на Стейт-стрит; на глазах у публики, которая, посмеиваясь и отпуская шуточки, наблюдала за происходившим. Гузик возмущенно шипел, плевался, топал ногами, поливал Билла нецензурной бранью, но тот невозмутимо продолжал обыскивать его, приговаривая:– Еще два слова, Джейк, и я сделаю из тебя отбивную, еще две фразы, и я вынужден буду отвезти тебя в участок, чтобы ты там посидел и успокоился.После этого Гузик отправился к судье, и тот предписал Друри не унижать больше чести и достоинства «примерного гражданина», каковым был назван «Грязный Палец».Но даже после этого Билл не выпускал из поля своего зрения все, что имело отношение к Синдикату, и в особенности к Гузику.– Ты видел, кто это сделал, Нат?– Я видел лишь неясные силуэты с винтовками в руках. Они были в белых спортивных рубашках, видимо в теннисках. Я заметил, что руки, державшие оружие, были оголены. Ты бы не мог отправить туда опытного детектива, чтобы он смог собрать свидетельские показания?Друри слегка улыбнулся:– Я уже послал чернокожего копа, чтобы он опросил очевидцев.– Прекрасно. Кто это?– "Пит-Двухстволка".– Дьявол, он не опрашивать их будет, а перестреляет всех, кто попадется под его горячую руку. Друри рассмеялся:– Во всяком случае, они не станут утаивать от него информацию. Мой нос чует, Нат, что за всем этим стоит Гузик.– Это запах дезинфектора, Билл.– Если этот твой маленький пройдоха выкарабкается, – Друри кивнул на дверь операционной, – то Гузик будет в наших руках.– Почему ты уверен, что Джим будет сотрудничать с тобой?– Больше чем уверен. Он уже обращался в прокуратуру штата с соответствующим заявлением.– Когда, черт возьми, он это сделал? Друри пожал плечами:– В мае или в апреле. Сразу после того, как он увидел, что его преследует автомобиль, и был вынужден спасаться в полицейском участке в Морган-Парке.– Он никогда не говорил мне об этом. И что он там написал?– Ничего особенного. Там почти сто страниц, и в основном речь идет о Капоне.– Капоне! Капоне – это древность. Капоне давно лишился рассудка. Кого он сегодня интересует?– Да, откровенно говоря, в его заявлении мало чего можно почерпнуть. Он много рассказывает о шайке Капоне, не называя конкретных имен. Его обращение в прокуратуру – это, на мой взгляд, скорее его реакция на их попытку убрать его.– Иначе говоря, это своего рода предупреждение Синдикату?Друри кивнул:– Я тоже так думаю. Ведь свое заявление он положил на стол именно прокурору Краули, а не кому-нибудь другому.– А Краули?– А Краули является близким другом Джорджа Брибера, который, в свою очередь, тесно связан с Гузиком. Он предупредил их, чтобы они не пытались его преследовать, – сказал убежденно Друри. – Но они тем не менее предприняли еще одну попытку. Не так ли? И, насколько понимаю, неудачную.– Надеюсь, – ответил я. – Хотя Джим ранен довольно серьезно.– Ты сказал, что в основном у него пострадала рука.– Пули попали ему также в грудь. Не забывай, он все-таки не в юношеском возрасте.Двери операционной распахнулись, и в них появился врач, в забрызганном кровью халате. Он снял с лица повязку и сказал:– Кто из вас, джентльмены, представляет семью Рэйгенов?– Полагаю, что я, – ответил я. – Я работаю на него. Я звонил его жене – она должна быть здесь с минуты на минуту, если уже не ждет внизу.Врач тяжело вздохнул. Видно было, что ему пришлось потрудиться.Он сказал:– Нам пока похвастаться нечем. Мы лишь остановили кровотечение и сделали переливание крови. Вся работа еще впереди. Он может лишиться руки. У него раздроблена ключица. Он останется инвалидом. Могу вам сказать об этом прямо.– Но он будет жить, доктор? – спросил Друри.– Раны его достаточно серьезны, джентльмены. Но они не смертельны.После этих слов врач попрощался, быстрым шагом пошел по коридору и скрылся за углом.Друри с улыбкой взглянул на меня.– Твое беспокойство о здоровье Рэйгена тронуло меня до глубины души, – сказал я.Друри тихо засмеялся и сказал:– Настоящие дела только начинаются. Глава 4 Рэйген находился в операционной около двух часов. Друри ушел по своим делам, обещав прислать нескольких наиболее надежных полицейских. Я отправил Уолта домой и остался один. Примерно в полдевятого вечера появились копы, присланные Друри. Их было трое; он сказал им, что места дежурства должен буду определять им я. Теперь мне предстояло решить, куда их поставить. Я оставил двух из них с собой, у дверей операционной, а третьему дал указание нести вахту снаружи, обращая особое внимание на прилегающие переулки.Через некоторое время ко мне подошел главный врач, доктор Герман Сискин. Это был мужчина средних лет, плотного телосложения, с черными с проседью волосами и такого же цвета усами. На нем был хорошо сшитый темно-серый костюм и голубой полосатый шелковый галстук.– Мистер Геллер, – сказал он, протягивая руку, – насколько я понимаю, вы отвечаете за безопасность мистера Рэйгена.– Именно так.– Факты таковы. Раны мистера Рэйгена обширны и глубоки. Ему уже сделали пять переливаний крови, ввели пенициллин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91