В общем, этот парнишка заскочил в одну забегаловку и заперся в сортире. Я ему кричу: давай выходи. А он мне: пошел, мол, черномазый. Ну, и мой малыш, – он похлопал револьвер с коричневой рукояткой, – сделал из дверей решето. Парень затих. Ну, я вошел, он был почти готов. Смешная вещь – я его тащу оттуда, вся его грудь в дырках, а он еще продолжает пыхтеть этой своей сигаретой с марихуаной. – Он покачал головой. – Странные люди все-таки!Появился Друри с пивом.– Ну, как дела. Пит?Джефферсон, встав, пожал Друри руку и убрал наганы.– Я тут говорил Геллеру, чтобы он зашвырнул свой антикварный пистолет куда-нибудь подальше. Ему нужен такой, как у меня, – триста пятьдесят седьмого калибра.– Я думаю, эта пушка тридцать восьмого калибра, – сказал Друри, наливая себе пива.– Ты, конечно, можешь зарядить их пулями тридцать восьмого калибра, но мои красавцы спокойно пробивают автомобильный мотор, – ответил он.– Часто это приходится делать? – спросил я, закусывая земляными орешками.Он не ответил на мой вопрос. Он только сказал:– А триста пятьдесят седьмой магнум – наиболее мощный из всех револьверов. Это самая лучшая пушка, которую можно здесь купить.– Я думаю, здесь это не особенно важно, – сказал я.– Для того, чтобы поддерживать в этом квартале закон и порядок и быть уважаемым, нужно иметь репутацию крутого парня, не уступающего самому свирепому уличному громиле. – Он похлопал свои наганы. – Те, кто живет здесь, знают: им лучше не связываться с мистером Джефферсоном.Подобно тому, как «Грязный Палец», или «Багси», или любой другой из криминального мира не любили своих прозвищ, «Пит-Двухстволка» тоже не любил, когда его так называли. Он предпочитал, чтобы к нему обращались не иначе как «мистер Джефферсон», и позволял обращение «Пит» только друзьям и приятелям-полицейским.Он был хорошим копом и, как и большинство чикагских копов, брал свою часть получаемой дани.Его не интересовали букмекеры, мошенники-банкиры, так же как и прохожие на улицах и их дамы. Его клиентурой были разного рода уличное ворье, карманники, грабители, взломщики, а также торговцы наркотиками. Этим приятелям следовало держаться от Пита подальше. Холостяк, дамский угодник, он жил в квартире с железной дверью и держал служанку. Пит любил свою работу.– Итак, – сказал Друри после того, как Пит получил возможность в полной мере продемонстрировать свои мускулы и показать двум белым полицейским, чего он стоит, – ты что-нибудь выяснил?Пит взглянул на часы:– Через несколько минут вы сможете встретиться с первым из моих свидетелей.– Сколько всего их у тебя? – спросил Друри.– Пока трое. И еще один наклевывается.– Это те свидетели, которые четко видели лица двух парней с винтовками?– Точно, – ответил Пит.– Ты, случайно, их не поколотил?– Зачем? Мне теперь не приходится этим заниматься, – почти с сожалением ответил Пит. – Стоит мне подойти к человеку – и у него уже полные штаны.– Пит, – сказал я. – У меня есть кое-какие сомнения. Я был там, я палил по тем двум головорезам, они палили по мне, но их лиц я так и не видел.Пит отхлебнул пива.– Мои ребята могли разглядеть их лучше, чем ты. Они были на тротуаре. Им не нужно было отстреливаться.– Я не хочу никого унижать, – сказал я, – но чернокожие свидетели, дающие показания против белых перед присяжными, которые в большинстве своем белые, и судьей, который, безусловно, белый, не всегда вызывают доверие.– Я знаю это, – сказал Пит чуть раздраженно. – Я не вчера родился. Геллер. Именно поэтому я приведу четырех свидетелей. Взять под сомнение показания всех четырех будет не так-то легко.Через несколько минут появился первый из найденных Питом очевидцев происшествия. Это был худощавый мужчина, лет сорока, в потрепанной белой рубахе и мятых коричневых брюках. Его глаза были красными, а руки тряслись. Пит отдал ему свое пиво и сказал:– О'кей, Тед, расслабься. Это Теодор Джонс, – добавил он, обращаясь к нам. – Тед был проводником спального вагона.– Лишь до прошлого года, – сказал Тед.– Выпивал на службе? – спросил я, высыпая на ладонь остатки орехов.Пит бросил на меня хмурый взгляд. Могу сказать: мало приятного, когда на вас смотрит хмурый Пит.Но бывший проводник лишь молча кивнул и одним глотком осушил поданный ему бокал пива.Я посмотрел на Друри и покачал головой.Но Друри, видимо, не разделял моих сомнений. Он сходил за пивом для Теда и сказал:– Расскажи нам, что ты видел.– О'кей, – сказал Тед и поведал нам все, что ему удалось увидеть, довольно подробно описав наружность двух стрелявших.– Они оба были довольно крупного телосложения, – сказал он. – У одного из них волосы на лбу имели форму... – Он провел рукой по своему лбу.– Форму клина? – спросил Друри.Тед кивнул:– Его волосы были темными и вьющимися. У другого волосы были поредевшими. Не то чтобы он был лысый, но что-то вроде этого. У него были очки. Я видел их лица отчетливо – вот, как вижу вас. Я их смогу сразу узнать на фотографиях.– Я принесу тебе фотографии, Тед, – сказал Друри, улыбаясь.– Тед, – спросил я, – ты готов выступить перед судом?– Извините?– Тебе придется выступить в качестве свидетеля, и ты в этом случае должен быть трезвым, как стеклышко.– Я буду трезвее судьи, – сказал он, соглашаясь со мной.– Судья может позволить себе немного лишнего. Ты – нет, – сказал я. Тед кивнул:– Хотя это неважно. Я собираюсь уезжать.– Уезжать? – спросил Друри, чуть подавшись вперед.– В Детройт. Я слышал, там можно найти работу.Друри сунул руку себе в карман и вытащил десятидолларовую бумажку.– Возьми это, Тед. Остальное получишь в следующий раз.– Большое спасибо, – сказал Тед, улыбаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91