Лицо ее было без всякой меры покрыто косметикой, что придавало ей клоунский вид – вид женщины, которая когда-то была хорошенькой и пытается любыми способами сохранить свою привлекательность, применяя все больше и больше румян и помады. Безнадежное занятие. Она была в черном платье – одеянии, больше подходящем вдове, нежели жене пока еще здравствующего супруга. На голове у нее была маленькая, серого цвета шляпка, приколотая к волосам, а на груди – большая сверкающая брошь.Ее сын, Джим, был копией своего отца (ему было около сорока лет) – минус очки и плюс волосы. На нем был темный костюм. Он держал под руку Эллен. Младший сын – Даниель, юноша лет двадцати, был одет в голубую тенниску и широкие брюки и выглядел как студент колледжа, каковым он и был. Лицом он походил на мать, но был выше ее. Даниель, или Дэнни, как звали его в семье, выглядел достаточно озабоченным, но в то же время видно было, что что-то отвлекало его, он беспокойно переминался с ноги на ногу.– Мистер Геллер, – произнесла миссис Рэйген, губы ее подрагивали. – Что я буду делать, если потеряю своего дорогого мужа?Сам по себе этот риторический вопрос прозвучал бы несколько глупо, если бы она не вложила в эту фразу глубокое отчаяние, которое ее охватило.– Ничто не говорит о том, что вы должны потерять его, – сказал я.Джим-младший освободил ее руку, она подошла ко мне, словно ища поддержки, и я обнял ее. От нее пахло пудрой. Ее попытки с помощью косметики отдалить старость были столь же тщетны и наивны, как и попытки ее мужа противостоять Синдикату. У них было достаточно денег, и они были в том возрасте, когда еще не поздно понаслаждаться жизнью. Что им мешало это сделать?Я успокаивающе похлопывал ее по плечу, и она казалась мне совсем маленькой, несмотря на ее полноту, – почти ребенком.Я чувствовал некоторую неловкость, обнимая эту маленькую пухленькую женщину, которую я почти не знал. Однако вместе с тем я испытывал какое-то странное, незнакомое чувство теплоты по отношению к ней. Я не знаю, что испытывают сыновья по отношению к своим матерям, потому что я почти не помнил своей матери. Наверное, происходившее в моей душе было сродни сыновнему чувству.Казалось, Дэнни подобных чувств не испытывал.– Мама, – сказал он каким-то плаксивым, просительным тоном. – Можно я приду к тебе и папе позже? Доктор сказал, что с ним будет все в порядке. Марджи ждет меня внизу. Мы собирались сегодня вечером с друзьями собраться у Рикардо.Если бы он был моим сыном, я бы отлупил его. Однако она, с неожиданной для ее полноты грациозностью выскользнув из моих объятий, похлопала его по щеке и сказала:– Ты молодец, что пришел с нами, Дэнни. Не беспокойся, твой папа обязательно выздоровеет.Дэнни сжал обеими руками ее руку и, постаравшись придать своему голосу больше теплоты, произнес:– Я знаю, мама, с ним будет все в порядке. Он старый крепкий боец. Им не удастся его сломить.Она широко улыбнулась ему, и он, тоже улыбнувшись, махнул ей рукой и направился по коридору к лифту. Джим, казалось, выглядел обескураженным этой сценой. Даже два копа, охранявшие вход в операционную, переглянулись.– Он хороший студент, – сказала она мне с улыбкой, ее лицо светилось гордостью и счастьем. – Он когда-нибудь станет известным адвокатом, мистер Геллер.– Не сомневаюсь, миссис Рэйген.– Я надеюсь, что его отец доживет до этих дней.– Я тоже, миссис Рэйген. Я очень сожалею, что не сумел сегодня сделать свою работу как следует. Мне очень жаль, что я не смог предотвратить его ранение.Она улыбнулась мне сочувственно и нежно похлопала по щеке – так, как только что похлопала своего сына. Ни он, ни я не заслужили этого.Я показал ей и Джиму-младшему приготовленную в отдельном крыле больничную палату. Она села в кресло, Джим взгромоздился на письменный стол, и я рассказал им о мерах безопасности, которые я уже предпринял и еще только собирался предпринять, выразив надежду, что они воспользуются услугами своего семейного врача.– Я уверен, что доктор Граф будет рад помочь, – сказал Джим-сын.– Кроме того, доктор Снэйден тоже в городе, – торопливо произнесла миссис Рэйген, посмотрев на сына, который кивнул в подтверждение ее слов. – Он был нашим врачом в Майами на протяжении нескольких лет. – Она посмотрела на меня и зачем-то добавила: – У нас там есть свой дом.– Как долго Снэйден собирается пробыть в городе?– Он хочет найти себе работу где-нибудь в Калифорнии, – сказал Джим. – В Майами у него дела складывались не совсем удачно: некоторые из его пациентов перебрались на Западное побережье. Сам он оттуда, там у него есть дом. Он мне сказал, что пробудет в Чикаго несколько месяцев, улаживая свои дела.– Прекрасно. Это удача. Если он и ваш второй врач будут работать вместе, это позволит нам держать под своим контролем процесс выздоровления мистера Рэйгена. Я хочу, чтобы в эту палату было допущено лишь строго ограниченное число доверенных лиц, включая медиков.Миссис Рэйген благодарно улыбнулась мне; это была милая, хорошая улыбка, несмотря на обильный грим на ее лице.– Мистер Геллер, – сказала она. – Я могу понять, почему моя племянница влюблена в вас.Ее слова заставили меня покраснеть, наверное, впервые за последние десять лет.– Да? Я об этом ничего не знаю, – сказал я.– Так же, как и я, – произнес за моей спиной твердый и в то же время мелодичный голос.Я повернулся и увидел Пегги Хоган, которая стояла в дверях. Ее фиалковые глаза были красными от слез, а подбородок подрагивал. На ней было темно-голубое платье в белый цветочек.Она проскользнула мимо меня, подошла к своей тете и, положив ей руку на плечо, сказала несколько успокоительных слов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91