— Но он, разумеется, не стал настаивать, получив отказ?— Нет, ему прислуживала Джеанна.Галерану расхотелось смеяться. Конечно, только хозяйке подобает помогать мыться знатному гостю; до сих пор Галеран полагал это вполне обычным делом. Но сейчас готов был собственными руками удавить друга.— Я искупаю его в следующий раз, пусть только попросит, — промолвила Алина, взглянув на него ястребино-зоркими синими глазами.— Нет никакой нужды… — возразил Галеран, уязвленный ее понятливостью.— Я не хочу из-за глупой застенчивости стать причиной новых бед.— Но, Алина, я знаю, что для тебя это важно. Любая другая…— Нет, негоже так поступать с другом хозяина замка. — Она опять сердито посмотрела на него. — А если ты не доверяешь ему, какой он тебе друг?— А если я не доверяю ей, она не жена мне?— От друга можно отречься. От жены — нет. Во всяком случае, это не так легко.Галеран принял покорный вид.— Итак, кузина, что мне, по-вашему, делать?— Она ни на миг не переставала любить тебя, Галеран, — без запинки выговорила Алина и опять нахмурилась. — Но если тебе случится разыскать брата Денниса, того монаха, что принес весть о твоей смерти, отрежь ему лживый язык!— Не думал, что ты такая кровожадная.— Порой надобно уметь быть жестоким. Вспомни, что сказал Христос во храме Иерусалимском. — И с этими словами она пошла прочь своей стремительной походкой. — Алина…Она остановилась.— У Джеанны мальчик или девочка?— Девочка. Ее назвали Донатой. — Губы девушки дрогнули. — Не будь жесток с ней, Галеран.Она повернулась и ушла.Жестоко ли желать, чтобы не рождалось на свет дитя, живущее на атом свете уже полтора месяца?Галеран обогнул ширму и вышел в центр зала. Там на стуле, закинув ноги на табурет, сидел его отец с кружкой эля. Галеран сел напротив и махнул слуге, чтобы тот принес еды и питья.— Поздно ты выходишь к завтраку, — заметил отец.— Я три дня не спал как следует.— Вижу. — Лорд Вильям почесал жесткую щетину на подбородке, его глаза жадно впились в Галерана. — Ты исхудал.— Разве кто-нибудь ожидал, что взять Иерусалим будет легко?— Но ты несколько месяцев плыл к дому. Что делать на корабле? Только есть.— Что есть? Солонину к сухари?— Я слыхал, ты задержался в Константинополе и потом на Сицилии.— Чужая пища, — парировал Галеран, с удовольствием продолжая словесный поединок. На чужбине ему этого недоставало.— Брюгге — хороший город, и едят там на славу.— Я спешил домой.Молоденькая смазливая служанка принесла эль, хлеб и сыр. Галеран улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, но в ее улыбке сквозила жалость.— Так расскажи же мне, как идут дела в Англии, — обратился Галеран к отцу.Тот открыл рот с явным намерением перевести разговор, но потом, как видно, передумал.— Плохо. Рыжий жаждет денег, ему все мало. Он слишком много тратит на своих странных друзей. Вот теперь по его приказу к нам прибыл Ранульф Фламбар, чтобы выпотрошить наши кошельки.— Рауль говорил, он стал епископом Дургамским. А страною вместо короля до сих пор тоже правит он?— Да. — И лорд Вильям раздраженно сплюнул. — Говорю тебе, он здесь у нас как шило в заднице. Я с ним уже схлестнулся раза два. Ведь он подсказал королю — так все думают, — чтобы тот оставил епархии без епископов, и теперь весь доход с церковных земель идет ему в карман. А Фламбар тем временем выжимает последние соки из Нортумбрии, обложив и паству, и пастырей двойными и тройными налогами.— По крайней мере, его трудно обвинить в пристрастности. — Галеран с хрустом надкусил теплую краюху, и сердце его исполнилось благодарности Всевышнему за простые радости жизни. Он окружен домашним теплом, ароматом свежего хлеба и доброго эля, рядом на полу сидели верные псы. Вильгельм Рыжий и Ранульф Фламбар могут и подождать.Отец хлопнул его по плечу.— Дела плохи, сынок, и становятся все хуже. Никто не может укрыться от любимцев короля. До сих пор мы жили и не тужили в своем дальнем углу, но теперь…Галерану стоило некоторых усилий вернуться к земным вопросам.— Выступит ли кто-нибудь против Рыжего и Фламбара?— О том и разговор.Галеран вздохнул. Недоставало только участвовать в мятеже…— Разговоры ничего не меняют.— Возможно, — кивнул лорд Вильям, откидываясь на спинку стула. — Случись с Рыжим беда, и страна опять будет брошена на растерзание этим двум волкам, его братцам, готовым перегрызть друг другу глотку за корону. Боже правый, почему он не смог обзавестись сыновьями?Галеран молча поднял брови. Все в Англии знали, почему у Рыжего нет ни сыновей, ни даже жены.— Дело-то нехитрое, — пробурчал себе под нос отец, — прижить пару пискунов.Галеран мрачно промолчал.Лорд Вильям понял, что сболтнул лишнего.— Прости, сын. Но, если на то пошло, — начал он и задумался, как выразиться поделикатнее, — что ты намерен делать?Разговор о политике закончился.Галеран развалился на стуле, и Груа положила морду ему на колени. Он погладил ее теплую голову.— А ты как думаешь — что мне делать?— Ад и пламя! Ты хочешь оставить ее здесь?— Да, если она захочет остаться.— Если она захочет?! — Лорд Вильям поперхнулся от негодования. — Да если ты не выгонишь ее, она должна денно и нощно на коленях благодарить тебя!Галеран взглянул на отца.— Ты бы выдержал хоть неделю таких благодарностей?Отец промолчал. Мать Галерана умерла совсем недавно, а всем было известно, как лорд Вильям любил жену. Мэйбл Бром была надежна, как скала; сердце у нее было горячее, как огонь домашнего очага, — настоящая глава большой, шумной семьи. Сейчас Галерану особенно не хватало ее; будь мать жива, она подсказала бы ему верный путь.— Все-таки надо прогнать Джеанну, — снова заговорил лорд Вильям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126