— Он в самом деле болен?— Если и нет, то от этих лекарств непременно заболеет. — Галеран раздраженно рванул завязки заплечного мешка, взглянул на Джеанну и увидел, что она все поняла.Удостоверившись, что рядом никого нет, он тихо пояснил:— Отец принял гибель Рыжего близко к сердцу. Генриха он согласился поддерживать только оттого, что в наши дела вмешался Фламбар. Он решил помочь нам, а теперь его гложут сомнения. Он считает — и, видимо, не напрасно, — что не может иметь успеха замысел, основанный на убийстве.— То, что исходит от Фламбара, тоже не может быть достойным!— Я согласен с тобой. Хорошие и дурные люди часто волею судьбы оказываются на одной стороне.— А если твой отец не поедет с нами дальше?— Ничего страшного. Он ведь не намерен открыто поддерживать притязания Роберта на престол. Генриху еще придется обхаживать его. Надеюсь, что придется.— Так мы поедем в Лондон без лорда Вильяма?— Разумеется. Нам нужно уладить наше дело, и эти первые дни правления Генриха, пожалуй, лучшее время. Сйчас, как мне кажется, он с легкостью пообещает что угодно и кому угодно, чтобы заручиться поддержкой.— Твой отец прав, — досадливо вздохнула Джеанна. — Такие решения надобно принимать, исходя не из одних сиюминутных нужд. Если бы не я, вы оба были бы куда свободнее в вашем выборе.Галеран дотронулся до ее щеки.— Джеанна, я тебя простил. Было бы чудесно, если б и ты себя простила.Она в изнеможении закрыла глаза, но устало не тело ее, а дух.— Это так трудно. Только представь, как могло бы все сложиться…Галерану мучительно хотелось утолить все ее печали, но сделать больше, чем он уже сделал, нельзя.— Почти так же, как сложилось, любовь моя, особенно в вопросе, кто должен стать королем. Я знаю Роберта и не хочу, чтобы королем Англии стал он. Мне неважно, кто пустил ту проклятую стрелу. — Он обнял жену. — Ну же, не печалься. Пойдем лучше поищем Алину и Рауля, пока они не натворили чего-нибудь.Аббатство заполонили стекающиеся в Лондон толпы, так что Алина и Рауль, даже если б хотели, вряд ли могли уединиться. Скоро Галеран увидел их обоих на низкой монастырской стене. Они играли на грошовых тростниковых свирелях.— Рауль купил их у разносчика, — объяснила Алина, выведя короткую трель. — Он говорит, там, у стен, настоящая ярмарка, такое веселье! Может, и нам пойти посмотреть?Галеран и Джеанна обменялись взглядами. Конечно, это лучше, чем сидеть в душной, переполненной комнате для гостей и мучиться от беспокойства.Вечерние тени удлинялись, местный люд спешил домой к ужину, но акробаты и жонглеры все не уходили с пустеющей площади перед аббатством в надежде на заработок, а бродячие торговцы и разносчики не торопились убрать свой товар.Галеран купил сластей у пирожника, и они с Джеанной ели на ходу, бродя между импровизированных рядов, разглядывая глиняную посуду, связки бус, башмаки и чепцы.Один купец продавал чудесные шелковые ткани, но путешественники не захотели обременять себя ненужной поклажей, и тогда он принялся соблазнять их лентами. Галеран купил Джеанне синюю, а Рауль выбрал белую для Алины.Алина понимала, что должна остерегаться пылкого южанина, но ей так хотелось, чтобы на долгие годы одиночества у нее сохранился его подарок.— Цвет непорочности, — с дразнящей усмешкой сказал он, умело завязывая длинную ленту замысловатым бантом.— Немного запутанная непорочность, — заметила она, принимая из его рук бант.— Очаровательная, загадочная, смелая. Как вы.Алина посмотрела на него с опаской.— Сэр Рауль, разве сегодня мы упражняемся в лести?— Вы угадали! Люблю остроумных противников.— Тогда и я должна признать, — с бешено забившимся сердцем парировала Алина, — что вы хороши собою и смелы. Но никакой загадки я в вас не нахожу. Мне слишком ясны ваши намерения.— Неужели? Милая Алина, они неясны до конца мне самому.— Значит, мне и впрямь есть о чем тревожиться.— Да, это так.Она рассеянно теребила длинные концы ленты.— Что-то, кажется мне, я получила уже довольно загадочных предостережений. Итак, — продолжала она, взглянув ему прямо в глаза, — вы видите, вот я — в безопасности за высокими стенами моей непорочной твердыни, и не открою ворот в ответ на льстивые речи. Что предпринял бы коварный враг — воображаемый коварный враг, — чтобы повредить мне? В чем еще мне предстоит совершенствоваться?— Я близок к мысли, что мне самому пора возвести каменную башню и укрыться в ней! Однако, — говорил он, ведя Алину к другому ряду, — для вашего врага остается одно: осадить крепость. Но это может занять много времени.— Разве на мой замок не стоит тратить время, сэр? — спросила она, когда они с Раулем проходили мимо прилавка жестянщика.— Несомненно, стоит, но вот беда: порой трата времени — непозволительная роскошь. Что, если ваш сюзерен со своими войсками скоро придет вам на помощь? — И Рауль бросил выразительный взгляд в сторону Галерана и Джеанны, остановившихся посмотреть на глотателя огня.— В таком случае, думаю, моему врагу придется сниматься с лагеря. Ему надо бы измыслить более быстрые приемы нападения.— Вы превосходно разбираетесь в военной науке, леди Алина! Но идти на штурм столь хорошо укрепленного замка самоубийственно, не так ли?— Значит, мне нечего бояться? Не думала, что война окажется столь легкой.Или принесет такое разочарование… Алина уже понимала, что ей не хочется, чтобы ее противник сворачивал шатры и уходил из-под стен ее крепости на поиски более легкой добычи.Рауль прислонился к повозке жестянщика. — Нет такого замка, который устоял бы перед решительным и правильно рассчитанным натиском. Со временем ваш противник подведет под стены подкопы, заложит в них порох… Одна искра — и стены рухнут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126