Его лицо представляло собой непроницаемую маску. Вслед за ним в комнату влетел Михал. Он занял положение в стороне от принца, припав к полу и тоже нацелив пистолет.— Как уютно вы тут устроились, — протянул Родерик. — Ни дать, ни взять, пара деревенских кумушек над маслобойкой.Грубо выругавшись, де Ланде отскочил от Мары. Она с трудом поднялась на ноги, кровь отхлынула от ее лица и прилила с новой силой. Сколько принц успел услышать? Он наверняка ничего не понял, а она была так расстроена, что не смогла бы ничего объяснить.Он перевел взгляд с де Ланде на нее. Мара ответила ему умоляющим взглядом, ей хотелось, чтобы он все понял без слов. Озабоченная вертикальная морщинка, появившаяся у него на лбу между сдвинутых бровей, чуть заметно разгладилась, внутреннее напряжение спало, словно в полумраке скудно освещенной комнаты Мара протянула руку и коснулась прохладными пальцами его лба, остудив горячечный жар его мыслей. Однако, повернувшись к ней, он заговорил с холодной подозрительностью в голосе:— Так о чем вы тут толковали до нашего грубого вторжения?— Да ни о чем, это был пустой разговор, — ответила она, насильно растянув губы в ослепительной улыбке. — Как тебе удалось меня найти?— Дом Рутении находится под наблюдением вот уже несколько дней. Часовые видели, как тебя увезли, проследили твой путь до этого места и послали за мной.— Но когда пропала Джулиана…— Я им не поверил, когда они сказали, что она не покидала пределов дома. Это была моя ошибка. Но хватит болтать, пора выбираться отсюда. Или ты предпочитаешь остаться?Под внешним нетерпением в его голосе сквозила железная решимость увезти ее отсюда, но не было и намека на то, что он встревожен за нее или рад ее видеть. Он ясно дал понять, что его привело сюда чувство долга, к которому примешивались сомнения в ее способности держать язык за зубами. Такое отношение стало для нее ударом, но в то же время она хорошо понимала, что это наилучший способ убедить де Ланде в том, что она говорила ему правду.Мара направилась к двери. Михал приветливо улыбнулся ей и попятился в коридор, давая дорогу. Когда она вышла, Родерик двинулся за ней следом, не сводя глаз с де Ланде. Выйдя за нею следом, принц захлопнул дверь и повернул ключ, торчавший в замке с наружной стороны. В коридоре была еще одна дверь, стоявшая приоткрытой, и через щель можно было видеть толстуху. Кратко кивнув в ее сторону, Родерик опустил ключ в карман.Они пересекли коридор и спустились по шаткой лестнице. За спиной было слышно, как де Ланде кричит и молотит кулаками по запертой двери. Никто из них не оглянулся на шум. Родерик на ходу сорвал с плеч плащ и набросил его на Мару, обхватил ее за талию и ускорил шаг. Они прошли три лестничных марша и наконец оказались на улице. Воздух был прохладен и свеж, сумерки быстро сгущались, предвещая наступление ночи.— Ты можешь идти? — спросил Родерик. — На улицах столько пешеходов, что мы решили не ехать верхом и не брать карету: это было бы слишком заметно.— Теперь уже могу, — ответила Мара и зашагала, стараясь не отставать от мужчин, быстро удалявшихся от дома, где ее держали в плену.— Что значит «теперь»? — с тревогой спросил Михал.— Я была связана. Веревки оказались слишком тугими.— И вы уговорили де Ланде их развязать? Да, смелости вам не занимать, я просто поражен. И несказанно горд за вас. А ты, Родерик?— В высшей степени разделяю оба чувства, — ответил Родерик, всматриваясь в глубину улицы перед ними и не глядя на Мару.Его отчуждение обидело ее. Она сделала решительный вздох и сказала:— Я должна тебе кое-что объяснить.— Не сейчас. Мы еще не выбрались из этой передряги, — бросил он через плечо.— Это важно!— Остаться в живых — вот что важно. В опасности есть своя прелесть.Его острый слух различил то, чего за разговором не заметили Мара и Михал: отдаленный ропот большой толпы. Шум накатывался волнами, подобно морскому прибою, и становился все ближе. Они шли по узкой улице, обсаженной с двух сторон деревьями. Свет факелов и фонарей в руках демонстрантов создавал впереди толпы сияние, освещавшее фасады домов, витрины магазинов и сдающиеся внаем комнаты над ними. Только увидев светящиеся во мгле огоньки, Мара поняла, что уже спустилась ночь.— Михал, ты смешаешься с толпой. Узнай, кто они и куда направляются.Бывали дни, когда гвардейцы оставляли свои мундиры дома и делали вылазки в город и за город по приказу Родерика, переодевшись в цивильное платье. Очевидно, для Михала наступил один из таких дней, потому что под плащом на нем был какой-то невзрачный сюртук с жилетом и пара обычных брюк. Выслушав приказ, он сбросил плащ, отдал его Родерику и вытащил из кармана картуз. Нахлобучив картуз и сдвинув его на затылок, он сунул руки в карманы и с беззаботным видом фланирующей походкой направился вперед по улице.Родерик мгновенно завернулся в плащ Михала, скрыв белеющий в темноте мундир, взял Мару под руку и втянул ее в глубокую тень какого-то парадного.Толпа подходила все ближе. Над головами у демонстрантов развевались самодельные красные знамена. В толпе можно было видеть и университетских студентов, и курсантов Военной школы, но в основном она состояла из ремесленников и мастеровых, все еще одетых в кожаные фартуки и безрукавки, сжимающих в руках молотки и другие инструменты. Здесь были не только мужчины, но и женщины, настроенные весьма решительно, судя по лицам, освещенным огнем факелов. В толпе то и дело слышались крики и взрывы хохота, то и дело кто-то запевал песню, а другие подхватывали. Толпа не буйствовала и ничего не рушила на своем пути, но в голосах явственно слышался вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125