— Задет, и кем? Желторотым сопляком! Какой позор, какой позор!— Ты нарочно мне поддался, похотливый старикашка! — обвинил его Жак. — Хотел, чтобы мадемуазель Шери перевязала тебя своей салфеткой.— Теперь я ранен в плечо и в самое сердце! Как ты мог такое подумать?— Я тебя хорошо знаю. К тому же я сам об этом подумывал.— Нахальный щенок. Вот сейчас возьму шпагу и выпорю тебя.— Ничего не выйдет, — злорадно бросил в ответ Жак. — Дуэль до первой крови. Все кончено.Но для других все еще продолжалось. Они дрались, пока Мара бинтовала предплечье графа салфеткой. Рана оказалась довольно глубокой, но не серьезной. Этторе злорадствовал над своим противником, гордясь вниманием, оказанным ему Марой. Он принялся расхаживать по галерее с белой повязкой из салфетки, будто это была медаль за доблесть или знак внимания от дамы. Словно зритель в ложе, он отпускал едкие замечания о мастерстве других фехтовальщиков, но это их не раздосадовало, а скорее подзадорило: все как будто развеселились, схватка стала еще более ожесточенной. В открытых дверях собралась толпа слуг, привлеченных звоном шпаг. Они переговаривались, обменивались замечаниями, вскрикивали при виде особенно эффектных ударов. Мара не удивилась бы, узнав, что потихоньку они заключают пари на победителя.Михал и Жорж сражались на равных. Их клинки скользили друг о друга, поминутно щелкали, сверкали голубым блеском, подобно молниям. Жорж сделал внезапный выпад. Михал парировал в пятой позиции и нанес ответный удар. Жорж отпрянул, и в этот момент шпага Михала оцарапала ему тыльную сторону ладони. Он беззлобно выругался и бросил шпагу.Mapa так увлеклась обработкой его царапины, что пропустила конец поединка между Родериком и Труди. Лишь краем глаза она уловила взметнувшийся вихрем обмен ударами, а через минуту Труди застыла, опустив шпагу к полу и прижимая свободную руку к лицу.Мара бросилась к ней, но замерла на полпути. Родерик отошел назад. Труди медленно опустила руку и взглянула на свои пальцы, испачканные кровью. Ранка была маленькая — простая царапина, от нее не осталось бы никакого следа, но Труди побелела и покачнулась. Она подняла потрясенный взгляд на Родерика.— Ты ничего не делаешь без причины, — с трудом проговорила она, еще не отдышавшись. — Зачем?— А ты подумай, — посоветовал он.Ее голос обрел свою всегдашнюю холодность:— Предпочитаю не думать.— Это твое право.Слуги, толпившиеся в дверях, отхлынули, словно увлекаемые волной отлива, разбежались кто куда. В галерею царственно вплыла Джулиана, шелестя розовыми шелковыми юбками. Перья на ее розовой бархатной шляпке развевались на ходу.— А где же разбойники? Я услыхала грохот, когда вошла в дом, и побежала смотреть на драку. Не говори мне, что их уже прогнали!— Не было никаких разбойников, — лаконично ответил Родерик.— Не было разбойников? Воров, взломщиков, грабителей, душителей, наемных убийц? Ну будет тебе, кто-то же должен был учинить весь этот погром!Маре показалось, что иронией принцесса маскирует досаду: она была встревожена, и ее тревога оказалась ложной.— Это было всего лишь лекарство от скуки, — неосторожно обронил Михал.— Как бы вам всем не заскучать навек от такого лекарства! Я полагаю, если бы один из вас пожаловался на головную боль, остальные дружно потащили бы его на гильотину!— Ты становишься сварливой, — заметил Родерик, отвлекая огонь на себя. — Мужчины, в большинстве своем, не любят сварливых женщин. Ты уверена, что пруссак гонится за тобой?— Оставь Эрвина в покое!— С радостью, но мы должны предвидеть, как скажется его появление на твоем сварливом нраве. А может, ты еще больше взбесишься, если он так и не появится?— Не у одной меня портится характер. Если б я вчера знала, что тебя злость разберет, я бы тихо закрыла дверь, оставив тебя наедине с твоей подружкой, и ушла бы куда глаза глядят.— Хотел бы я, чтобы ты так и сделала, — невозмутимо ответил Родерик, — а еще лучше и вовсе бы не приходила.— Если ты хочешь, чтобы я чувствовала себя здесь незваной гостьей, можешь радоваться: ты своего добился, — с поистине королевским презрением провозгласила Джулиана. — Но тебе это не поможет. Я уже здесь и никуда отсюда не уйду!Мара не стала дожидаться конца перепалки. Собрав свою работу, она обогнула группу спорщиков и вышла из галереи. Ей показалось, что Родерик провожает ее взглядом, но он не сделал ни единой попытки ее остановить.Судя по словам, сказанным сестре, он сожалел, что их прервали накануне вечером. Значит, он предпочел бы, чтобы не было этого отрезвления, этой возможности остыть, все обдумать и взвесить? Ей самой, безусловно, оставалось только сожалеть. Она подошла так близко к достижению своей цели и так безболезненно! Все это выглядело так странно! После случая с Деннисом Малхолландом она поняла, что являет собой соблазн куда более сильный, чем ей самой казалось, иначе он не повел бы себя так безрассудно. Но она поражалась, почему ее не ужасает мысль о том, что придется отдать себя принцу. Вчера, когда они остались наедине, тепло его объятий, нежность поцелуя, охватившее ее волнение — все это показалось ей естественным и почти что неизбежным. Странно, очень странно! Она примирилась с тем, что ей придется соблазнить этого человека, но не ожидала, что ей это понравится.Мара ощутила такое острое разочарование, когда ей помешали достичь цели, что это можно было счесть просто непристойным. Она старалась внушить себе, что всему виной страх, мысль о том, что драгоценное время уходит, но в глубине души сама в это не верила. Впрочем, это не имело значения. Осталось одиннадцать дней. Всего одиннадцать дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125