— Вы необычная девушка. Вы кажетесь намного старше своего возраста.— Этого потому, что вы слишком юны для вашего возраста.— Нет. Я могу обскакать многих грумов, и мой учитель фехтования говорит, что я хоть завтра могу выиграть дуэль.— Большие достижения! — насмешливо сказала я. — Еще вы можете быть тюремщиком девушки, которая не в состоянии напасть на вас… разве что своим острым языком.Юноша засмеялся.— Вы не похожи ни на кого из тех, с кем я был знаком раньше.— Конечно, ведь я шпионка.— Значит, вы признаете это, — быстро сказал он.— Вы совсем еще мальчик, — надменно сказала я. — Вы даже не понимаете, что я смеюсь над вами.— Помните, что вы моя пленница. Пока не вернутся люди, я полностью за вас отвечаю.— Тогда берегитесь… я могу убежать.— Не сможете. Здесь полно слуг. Все они знают, что вас надо сторожить. Мой дядя и его друзья скоро вернутся.— Если они вернутся с победой и бедного Георга отправят в Ганновер, а святого Якова коронуют, тогда мои маленькие грешки уже не будут иметь никакого значения.Он задумался.— Верно. Это может быть вашим спасением. Значит, вы надеетесь, что Яков победит?— Нет! — воскликнула я. — Только Георг!— Это измена.— Наоборот, это вы виновны в измене.— Вы действительно шпионка.Я иронически засмеялась. Как ни странно, все это начинало мне нравится. Я была пленницей, это так, но моим тюремщиком был мальчик, и я надеялась, что перехитрю его.Он рассердился на меня. Взял поднос и вышел, тщательно заперев за собой дверь. Я поступила глупо. Надо было подольше поиграть с ним, узнать побольше об устройстве дома. И тогда я могла бы спланировать побег.Я села на кровать. Спустя совсем немного времени опять послышались шаги. Мой страж вернулся, ведя за собой испуганную девушку.— Это Дженет, — сказал он. — Она покажет вам, где можно умыться. Я буду начеку, так что не пытайтесь убежать.Я обрадовалась и вышла вслед за Дженет из мансарды. Мы спустились вниз по лестнице в небольшое помещение, где я могла помыться и привести себя в порядок. Там стояли баки с горячей водой, кувшин и таз. Дженет сказала, что будет ждать меня снаружи, и закрыла за собой дверь.Через некоторое время я вышла, и меня опять провели туда, где ждал мой маленький тюремщик. Мы вернулись в мансарду, и по его молчанию я поняла, что он все еще дуется на меня. Тем не менее я поблагодарила его:— С вашей стороны это было очень любезно. Шпионка даже не могла предполагать такого обращения.— Мы не дикари, — сказал он и ушел, заперев дверь. Теперь я почувствовала себя лучше и даже ощутила некоторый душевный подъем. Я была пленницей в этом доме; мои похитители спешно уехали, чтобы принять, как они ожидали, участие в победе; мой надзиратель был мальчиком примерно моего возраста. Ситуация не казалась такой безвыходной, как в начале, когда меня привезли сюда.В полдень юноша опять пришел. На этот раз он принес мне суп и куриную ножку. Это было вкуснее амброзии.— Вы едите с удовольствием, — заметил он.— Разве вы не слышали, что голод придает вкус любому блюду?— Не слишком оригинальное замечание, — сказал он.— Но это не делает его менее правдивым. Однако, благодарю за превосходную еду.Юноша улыбнулся и повторил, что они не дикари.— Разве? Благодарю за информацию. Я и не догадалась бы… если бы вы не сказали.— Вы очень глупы, — сказал он мне. — Вам следовало бы снискать мое расположение.Он был, конечно, прав. Мои насмешки приносили мне только вред.— Понимаю, — кивнула я. — Хороший, добрый сэр, благодарю вас за блага, которыми вы меня одарили. Накормить человека в моем положении очень милостиво с вашей стороны. Я склоняюсь перед вашим великодушием.— А это уже совсем плохо, — строго сказал он.Я засмеялась, и, к моему изумлению, он засмеялся вместе со мной.Я подумала: ему это тоже нравится. Конечно, ему нравится, что он несет за меня ответственность. Но мне кажется, что я ему нравлюсь больше.С этого момента наши отношения начали меняться. Иногда мне казалось, что мы с ним как два ребенка, увлеченные игрой, в которой я играла роль похищенной девочки, а он — ее стражника. В нашей ситуации было что-то нереальное, и мы оба радовались этому.Он сел в кресло и взглянул на меня.— Расскажите мне о себе, — попросил он. Я стала рассказывать ему о том, как приехала к дяде Хессенфилду, с юга, где я живу, но он перебил:— Не это. Все это я знаю. Я слышал, как они говорили, что вы приехали в Йорк с вашим дядей, генералом Эверсли, а потом в Хессенфилд. Они подумали, что вам представился удобный случай пошпионить и…— Что касается шпионажа, вы не правы, в остальном все верно.Я рассказала ему свою историю. Она оказалась очень романтичной: моя красавица мать… мой несравненный отец, великий Хессенфилд…— Великий Хессенфилд, — повторил юноша, и его глаза заблестели. — Он всегда был героем для нас.Меня всегда учили, что я должен вырасти таким, как он.— Он был чудесный. Он катал меня на своих плечах.— Вы катались на плечах великого Хессенфилда!— Я была его дочерью.— И вы способны шпионить для другой стороны!— Но я все время твержу, что я вовсе не шпионила.— На самом деле вы приехали сюда, чтобы помогать нам?— Нет, нет. Я не хочу ваших войн. Я хочу, чтобы остался старый Георг.— И это говорит дочь Хессенфилда?— Вот именно.Я рассказала ему, о смерти моих родителей, как меня взяла к себе наша преданная служанка, и о тете Дамарис, которая приехала в Париж и нашла меня.— Да, — сказал мой страж, глядя на меня с восхищением. — Могу представить, что все это случилось с вами.Потом он рассказал о себе. Его история была обыкновенной по сравнению с моими приключениями. Когда мальчику было пять лет, отец его умер в битве при Бленхайме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112